Ох-уехал-моя-крыша...

Да, довольно забавно - никто и не догадался, что змея, которую выпустил на свободу Гарри в зоопарке в Философском камне оказалась в итоге крестражем Волан-де-Морта - Нагайной.' - Дж.К.Роулинг

Не знаю точно, шутка это или правда насчёт интервью, но все-таки собрала кое-какие цитаты из книг:

Что-то ползло прямо на него по чёрному полу, и, когда оно приблизилось к полоске света, Фрэнк с дрожью ужаса различил, что это гигантская змея - по меньшей мере двенадцати футов длины. Её волнообразно движущееся тело оставляло широкий извилистый след в толстом слое пыли.
Он не успел принять никакого решения, когда змея поравнялась с ним и - вот чудо! - скользнула мимо, подчиняясь тому шипению, которое издавал человек с холодным голосом, и через секунду кончик её хвоста с ромбовидным узором скрылся за дверью. (4-я книга, стр. 13)

И вот в кресло Волан-де-Морта начала забираться огромная змея. Она поднималась и поднималась, представляясь бесконечной, пока наконец не улеглась Волан-де-морту на плечи. Шея у неё была толщиной с бедро мужчины, глаза с вертикальными прорезями зрачков не мигали. (7-я книга, стр. 12)

Он не мог ей ответить - не хватало воздуха. Тяжелая гладкая масса навалилась на него и придавила. Гарри чувствовал, как змея скользит по нему, мощная, мускулистая...
Ничего не получалось, а он не мог освободить руки, которыми отталкивал змею, обернувшуюся кольцом вокруг него, выжимавшую из него дух с такой силой, что крестраж вдавился в тело. (7-я книга, стр. 296)

В общем, прочитала я всё это еще разок, и стала чесать репу.
в буквальном смысле слова. Первым делом набрала "Боа констриктор" в яндексе и нашла фотографии, где хорошо видно, что
1. боа имеет вертикальный зрачок
2. характерные "ромбы" по всему телу
3. змеи этого вида действительно самые большие змеи на планете, и кстати, самые долгоживущие (до сорока лет). Самки гораздо крупнее самцов.
4. очень развиты мускулы, жертву душит, но ребра не ломает, потому что острые кости могут повредить её внутренности (читайте - Гарьке повезло). Заглатывает целиком, питаться может с периодичностью "один раз в год". Собственно, у Роулинг Нагайна съела Берту, Фрэнка, Чарити, возможно Питера всего за месяц до победы. Потому Снейп и не пошёл.
5. змея не ядовита, мясо индейцы употребляют в пищу, а подкожный жир обладает редкими целебными свойствами. Кстати, скорее всего именно жир и "выдаивал" для себя Вольдеморт, будучи мелкой тушкой. Типа делал змее липосацию.
6. змею можно держать, как домашнее животное. Она миролюбива и привязывается к человеку. Ест мало, в сытом виде не опасна. Дикие животные спокойно пропускают мимо себя ползущую змею, зная, что она не нападёт. Охотятся удавы ночью, поджидая жертву в засаде. Кстати, именно у этой змеи есть термолокаторы, которые улавливают тепло теплокровных животных (это к тому, каким образом змея увидела Гарри и Гермиону под мантией невидимкой).
6. ну и поскольку в Годриковой Впадине Нагайна укусила Гарьку (но без яда), а Снейп благополучно уполз, то говорить о наличии в Нагайне какого-либо яда не приходится. Артура Уизли в министерстве покусал сам Вольдеморт.
Кстати, теперь думаю, что когда Снейп взмахнул палочкой (типа жалкая попытка защититься от произвола хозяина), он стукнул Вольда Конфундусом и "намекнул" ему, что у него слишком много важных дел, и что задерживаться около него нет смысла.
И наконец, последнее.
...пара-тройка заклинаний моего собственного изобретения... немного помощи от моей дорогой Нагайны, - Волан-де-Морт посмотрел на непрерывно скользящую вокруг него змею, - зелье, сваренное из крови единорога и змеиного яда, которым поделилась со мной Нагайна...
Друзья! Нет в его словах правды! У Нагайны не было никакого яда, а из крови единорогов не варят зелья. Кроме того, единороги очень быстрые звери, можно сказать - неуловимые. Их невозможно догнать, их можно поймать только ранней весной, когда у них рождаются детёныши, и они не могут оставить их одних (Википедия плюс "Магические животные и среда их обитания"). Недаром Волан-де- Морт в первой книге целый год ждал весны, чтобы напиться крови единорога. А Питер прибыл в Албанию в лучшем случае в середине июля. Так что: где он там ловил единорога?
Вариант: "купил" не предлагать. Кровь единорога не продается (убить единорога ради крови считается страшным непростительным грехом), а если и продаётся, то стоит бешенных денег, каковых у ни у Хвоста, ни у духа Волан-де-Морта не было и быть не могло.
Да-да! Я уверена, что "пара-тройка собственных заклинаний" - то же самое враньё, та же самая игра на публику.









много интересного про удавов

боа констриктор, много фотографий разных видов

самая долгоживущая змея

удав обыкновенный, много интересного

удав отравился силиконом

теория БИ, первая книга
Да, у меня, как и у авторов этой теории большие сомнения, что змею выпустил (то есть убрал стекло) именно Гарри. Во-первых, он этого не хотел, во-вторых, не заметил, в третьих, вообще упал на пол, потому что его толкнули.
Гарри, не ожидавший удара, упал на бетонный пол, Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, как это случилось: в первое мгновенье Дадли и Пирс стояли, прижавшись к стеклу, а через секунду они отпрянули от него с криками ужаса.
Гарри сел и открыл от удивления рот - стекло, за которым сидел удав, исчезло.

*Ехидно* Кто-то ещё сомневается в том, что Живоглот, не сводящий с пушистика Арнольда "влюбленных" глаз - это так себе случайность?

запись создана: 22.07.2011 в 23:31

@темы: Зарядка для хвоста

---

Не удержалась и потырила

@темы: мокну

---

"Два рояля в кустах"

СЮРприз*
Это тоже тебе на день рождения. Подарок. Только отбетить не успели.

Глава 77. Эхо свершившихся событий

Вместе с первым ударом сердца в ушах зазвучала песня феникса. Внезапно и резко заболела голова, но, стремясь досконально вспомнить всё, что случилось три года назад на кладбище, Гарри не обращал внимания ни на что.

Песня феникса помогала. Он видел себя и Волан-де-морта в сотканном из паутины куполе, золотой луч, соединяющий две волшебные палочки, дрожащую бусину света, медленно вливающуюся в палочку врага...

...и серое нечто, сотканное из плотного дыма - тень Седрика. Потом из палочки вылез призрак старика, когда-то служившего в доме Реддлов, за ним – пропавшая в Албании Берта, и, наконец, тень женщины с ясным лицом и добрыми глазами – мама. Теперь всё точно, теперь ошибка исключена!

- Его там не было!

- Кого?

Гарри не разобрал, кому принадлежал донесшийся до него голос.

- Его там не было! – с силой повторил он, не замечая, как переходит на крик.

- Кого его?

- Волан... – прикусив язык, Гарри вскрикнул от боли. - Реддла! Тени Реддла там не было!

- Где?

- На кладбище!

- Когда?

- Три года назад!

- Что?

- Приори Инкантатем!

Гарри отвечал на автомате, не разбирая голосов и не задумываясь, от кого доносятся вопросы. Мысленно он находился в прошлом, и звуки доносились до него как будто издали.

На мгновенье стало тихо. Гарри огляделся: хогвартская четверка - в полном составе - взирала на него с полотна. Скользнув взглядом по оторопевшей Гермионе, он перевел дыхание и, кое-как успокоившись, выдал отрывочно и путано:
- На кладбище. Три года назад. Когда Темный Лорд вернулся. Приори Инкантатем!

- Вам знакомо это редчайшее явление? – изумился Салазар.

- Да, – просипел Гарри. - У нас с Реддлом палочки с одинаковой сердцевиной – пером феникса. Были тогда. Мы дрались и... наши палочки соединились. Он не ожидал. Мне удалось загнать бусину в его палочку и тогда случилось это. Из его палочки появились жертвы: Седрик, старик, Берта...

У Гарри от волнения пересохло в горле, и поэтому слова, насилу соединенные в короткие фразы, сопровождались нездоровым хрипом. Он замолк на время, чувствуя, что голос больше не слушается.

- Агуаменти! – Гермиона протянула наполненный водой стакан. Гарри выпил залпом.

- А потом должна была появиться тень Тома Реддла, - ни то спросил, ни то подтвердил Салазар.

- Ну да! – воскликнул Гарри. – Он ведь тоже стал жертвой собственной палочки! Но его там не было. Появились мама и отец... Дамблдор сказал, что могли бы появиться другие жертвы этой палочки, но я уже не мог удерживать связь. Но Тома там точно не было, и хорошо! Он бы ни за что не позволил родителям помочь мне бежать.

Его слова встретили молчанием. Спустя минуту или две Гарри начал волноваться, решив про себя, что наверняка напутал с логикой. Возможно, в палочке Волан-де-Морта ничего не осталось, потому что заклятие было направлено на младенца? Темный Лорд ведь не собирался убивать сам себя! Гарри уже хотел задать соответствующий вопрос, но Гермиона его опередила.

- Почему «Авада Кедавра» оставляет после себя такой странный след в волшебной палочке?

- Потому что забирает из тела жизнь. Одномоментно и навсегда. Эхо уже случившихся событий, тёмная магия.

Салазар говорил размеренно и спокойно, словно хотел объяснить ребенку то, что он ещё не в состоянии осознать в полной мере, но о чем должен иметь хотя бы минимальное понятие.

- Так значит я прав?! – обрадовался Гарри, услышав про «эхо» и «уже». – Тень Реддла, погибшего от собственной «Авады» должна была остаться в его палочке?

- Несомненно, - с легким высокомерием сказал Салазар. – Вопрос в другом: кто достал эту тень из палочки? Там был ещё кто-то, кроме младенца?

- Хвост! – выпалил Гарри. – Там был Хвост! Он-то и принёс палочку хозяину.

Увидев непонимание в глазах чародеев – конечно же, они ведь не знают школьную кличку Питера – Гарри поспешил пояснить.

- Питер Петтигрю, Слуга Темного Лорда. Он предал моих родителей, он проводил Реддла к самому дому! Дом был под заклятием Доверия, а Питер был Хранителем.

Гарри боялся, что сейчас придётся растолковывать, как действует заклятие Доверия, но объяснять ничего не пришлось. Салазар и Годрик кивнули, по всей видимости, понимая, о чём идёт речь. Однако следующий вопрос Салазара поставил Гарри в тупик.

- У этого Питера тоже имелась в наличии волшебная палочка с пером феникса?

- Причём того же самого феникса? – прибавил Годрик.

- Нет, - ответил Гарри, на ходу соображая, что же могло заставить Питера заинтересоваться палочкой Волан-де-Морта всерьёз. – Он наверняка применил «Приори Инкантатем» к палочке Реддла, которую... подобрал во дворе. Надо же было ему узнать, что произошло? Отчего дом развалился и вообще... Куда хозяин исчез?

- И вы полагаете, что это возможно?! – похоже, Салазар опять насмехался: его голос звучал язвительно.

- А разве нет?

Гарри посмотрел на Салазара – тот продолжал загадочно улыбаться - затем повернулся к Гермионе, но по её растерянному лицу понял, что и она не знает точного ответа. Не удивительно: им ни разу не приходилось проверять чью-либо палочку после «Авады Кедавры».

Но ведь «Великий Артефакт» что-то свистел по этому поводу? И весьма убедительно!

- А не следует верить на слово, да ещё кому ни попадя! – мгновенно раздалось из кармана. – Доверяй, но проверяй – вот первое правило благородного человека.

Мысленно пообещав шутнику согнуть его в дугу (и скоро!), Гарри вытянул из кармана палочку с пером феникса.

- Друзья и возлюбленные! – Годрик сделал рукой широкий жест, одаривая всех улыбкой. – Не иначе, как юноша собирается показать нам образцовое волшебство?

- Посмотрим, посмотрим... – проговорил Салазар, степенно складывая руки на груди.

- Вы ошибаетесь, милорд! И вы, сэр, - Гарри незамысловато поклонился в сторону основателей. – Я всего лишь хочу поговорить со своей волшебной палочкой.

С портрета не раздалось ни звука в ответ: видимо такого никто не ожидал. Гарри, чувствуя себя неловко, больше не смотрел на полотно, сосредоточив мысли на своей волшебной палочке. Благородная палочка с пером феникса, дважды спасшая ему жизнь! Если ей нельзя верить, то кому верить можно?

- Расскажи всё, что видел? – умоляюще попросил Гарри.

- Волшебные палочки не могут видеть, - ответил явно польщенный вниманием к себе Остролист. – Волшебные палочки чувствуют.

- Ну, хорошо! – быстро согласился Гарри. – Расскажи всё, что знаешь. Тебя ведь наверняка сделали на заказ? И наверняка по распоряжению Дамблдора?

Гарри уже нисколько не сомневался в сказанном: слишком многое в его судьбе было связано с двумя перьями из хвоста Фоукса. Почему же Оливандер утверждал, что феникс отдаёт только одно перо?

- Обычно так и есть, - отозвался Остролист, видимо услышав мысль хозяина. – Но Дамблдору как-то удалось уговорить своего Фоукса, и он пожертвовал ему второе перо.

Гарри не терпелось уточнить, с какого момента палочка помнит себя, но расспрашивать не пришлось: Остролист заговорил об этом сам.

- Я осознал себя, как волшебную палочку, находясь в руках Оливандера. Мастер вдохнул в меня жизнь, а потом долго говорил со мной. Он сомневался, что мне будет уютно в оболочке из Остролиста.

- Почему сомневался?

- Слишком необычное сочетание. Феникс - символ вечной жизни, а падуб – это всего лишь кустарник. Конечно, необычайно стойкий, выдерживающий любые ветра и морозы, но жизнь его коротка. Я вырос на кусте с шипами*, в живой изгороди, и знал, что меня ждёт, - произнёс Остролист с гордостью, словно испугавшись, что успел разочаровать своего хозяина. – Я бы так и ответил мастеру, в смысле, что буду защитником. Но говорить ещё не умел тогда.

- Заказчик явился? – Гарри поторопил палочку, испугавшись, что будет много несущественных подробностей.

- Конечно. И скоро: мастер едва закончил меня полировать. Но тут я почувствовал неладное, - Остролист ни с того ни с сего перешёл на опасливый тон. – Этот человек повёл себя так, словно передумал забирать меня у мастера. Оливандер рассердился не на шутку, потому что не спал ночь, работая над срочным заказом, а тут вдруг такие сложности!

- И что дальше? – нетерпеливо потребовал Гарри.

- Заказчик заверил мастера, что всё в порядке, что он оплатит работу сполна. И попросил опробовать палочку, а заодно подобрать подходящий футляр не то для меня, не то для кого-то другого. А когда мастер отвлёкся, гость быстро спрятал меня во внутреннем кармане мантии.

- Как же так? Этот человек, - Гарри не хотел называть имя Дамблдора, хотя был уверен, что речь идет о нём, - он что, стянул тебя у Оливандера?

- Нет, - Остролист отвечал на удивление невозмутимо. - Не похитил, а подменил.

- Да Оливандер первым обнаружил бы подмену! - Гарри скептически хмыкнул. – Он помнит каждую сделанную им палочку.

- Не перебивай, пожалуйста, - попросил Остролист. – Я и сам не сразу сообразил, в чём тут фокус.

Гарри торопливо кивнул в знак согласия, а Остролист продолжил рассказ.

- В общем, заказчик расплатился сполна, как и обещал. Пока мастер пересчитывал галеоны, гость произвёл несколько несложных заклинаний со второй палочкой и остался весьма довольным. Потом он вернул палочку мастеру и покинул магазин вместе со мной.

- И они больше ничего не сказали друг другу? – поразился Гарри.

- Сказали, - сдержанно ответил Остролист. – Но об этом чуть позже.

Гарри хмуро кивнул, решив, однако, про себя, что помалкивать лучше. Он затеял разговор с собственной палочкой, так как подозревал, что в Годриковой Лощине не обошлось без её участия. Но при всём при том рассказ Остролиста казался чересчур странным.

- Этот человек был очень сильным волшебником. Я чувствовал это, хотя сам ощущал себя скорее наскоро отесанным болваном, нежели волшебной палочкой. Ничего ведь не умел! Боялся, что не справлюсь, подведу. Но когда волшебник достал меня из кармана, я почувствовал опытную руку, и страх прошёл. Знаешь, каким было первое выданное мною заклинание? – внезапно спросил Остролист.

- Экспеллиармус? – Гарри затаил дыхание.

- Угадал.

Глубокий вздох вырвался из груди непроизвольно. Гарри предположил «Экспеллиармус» не раздумывая, по наитию. Его коронное заклинание, которое получалось мастерски с первого раза! Отнятое оружие летело не куда-то в сторону, а прямо к нему! Понятно, ведь палочка уже знала порядок движений и вела руку за собой.

- И получилось? – почему-то спросил Гарри, хотя не сомневался в ответе. – Кого разоружил?

- В тот момент ещё не знал, - слегка смутившись, ответил Остролист. – Разве я тогда умел читать мысли? Но палочку противника волшебник поймал и спрятал у себя.

В голосе Остролиста чувствовалась какая-то особенная гордость. Гарри заподозрил, что, наверное, первое заклинание для волшебной палочки – это как первый полёт на метле, или первый снитч, или первый раз... Подумалось отнюдь не про поцелуй.

- Потом маг зажёг «Люмос», и я успел разглядеть кое-что. Немного, правда... Было темно, и откуда-то со стороны доносился детский плач. Но крик ребенка я и раньше слышал, - уточнил Остролист. - Напротив меня, прямо в воздухе, плавала голова человека. Крайне перепуганного, судя по всему. С него сползали маскировочные чары, а он, похоже, этого не замечал; не понимал даже, что происходит, и некоторое время – но недолго - тупо смотрел на мой светящийся кончик. А потом, словно спохватившись, схватил какую-то другую палочку, валявшуюся среди обломков, и, направив её на меня, выкрикнул Убийственное заклинание.

- Так сразу? – переспросил Гарри, отчего-то не поверив.

Хотя, чему удивляться? Свидетели Хвосту не нужны были ни в каком виде.

Остролист на вопрос отвечать не стал, но рассказ продолжал:
- Тот, кто держал меня, тоже не дремал и почти одновременно с противником приказал мне ещё один «Экспеллиармус». Но мне показалось, что я узнал своего собрата – второе перо Фоукса – ещё до того, как лучи встретились.

- Погоди! – остановил Гарри, потому что момент показался вдруг важным. – Ты почувствовал второе перо, когда вы уже столкнулись заклинаниями или раньше?

- Не разобрал, если честно. Всё произошло стремительно – куда быстрее, чем рассказываю - а я тогда был совсем... – Остролист замялся, - палочки говорят: неотёсанный. Но не помню, чтобы я чувствовал тисовую палочку до того, как её взяли в руки.

- А что с другими палочками?

- Магию прочих палочек я воспринимаю иначе, а вот второе перо Фоукса ощущаю, как продолжение себя, особенно тогда, когда Тис творит сильное волшебство. Но сейчас Тёмный Лорд редко берёт в руки свою тисовую палочку, - как будто немного виновато сказал Остролист.

- Переживём, - успокоил Гарри. – Продолжай!

- Ты же в курсе того, как это бывает. Тогда было примерно также... А знаешь, - тон Остролиста оживился, - это я подсказал тебе, что нельзя позволять связи разорваться. Помнишь? Там, на кладбище.

- Я услышал, - шепнул Гарри, бережно проведя пальцами по поверхности дерева.

- Тот человек страшно перепугался, уже плохо соображал, что к чему. Он даже не знал, с кем сражается, его паника передавалась мне через луч света. Если бы он мог, он бы тотчас разорвал связь, но в самом начале сделать ничего нельзя: руки словно прирастают к дереву. К тому же тот, в чьих руках находился твой верный друг, полностью контролировал ситуацию. В какой-то момент я перестал понимать, отчего он медлит? Но верно хотел, чтобы палочка в руках противника хорошо разогрелась.

В принципе, всё закончилось очень быстро, - продолжал Остролист. - Мы взлетели и переместились куда-то наверх, ребёнок теперь кричал совсем близко от нас. Волшебник, не обращая внимания на орущего малыша, влил каплю света в тисовую палочку, и разорвал связь, как только горящая тень Волан-де-Морта выбралась наружу.

Вот тогда-то у нашего противника основательно поехала крыша! Паники и страха в нём было столько, что даже особых навыков в чтении мыслей не требовалось. Но я уже не мог разобрать, кого он страшится больше: того невидимку, который держит меня в руках или призрака, вытянутого из палочки? Пока фантом озирался по сторонам и соображал, что к чему, человек с тисовой палочкой успел где-то затаиться. Впрочем, сам призрак чувствовал себя немногим лучше. Паниковал меньше, но исходившего от него отчаяния хватило бы на семерых.

Шрам обожгло резко и неожиданно, словно кто-то полосонул горячим железом по старой ране. Гарри ойкнул и приложил ладонь ко лбу. Такой острой боли он не чувствовал даже тогда, когда медитировал на Тёмного Лорда. Неужели от слов Остролиста? Этот... фантом всё понимает?!

Гарри поймал себя на мысли, что впервые осознаёт свою связь с врагом не как нечто абстрактное, неподдающееся визуальному описанию. Теперь он видел внутри себя вполне конкретного паразита с внешностью и характером Волан-де-Морта, изогнувшегося некой особенной буквой, как раз по форме шрама.

Паразит явно паниковал. Гарри было неприятно ощущать в себе чужой страх, смятение и отчаяние. И такое с ним уже было однажды... Да, на пятом курсе! Резкие перепады настроения, какая-то необъяснимая злость, никак не связанная с ним самим. А он, дурак, ломал голову, пытаясь сообразить почему даже мимолётная встреча со взглядом Дамблдора будит в нём худшие, почти звериные инстинкты: рвать, кусать, драть? Правда, сейчас Гарри и ни на то был способен.

Боль в шраме вдруг стала невыносимой. Лоб жгло со страшной силой, и в какой-то момент Гарри испугался, что не сможет контролировать ситуацию. Усилием воли он мог бы поставить паразита на место, но неожиданно для себя передумал.

Напротив, он решил дать ему свободу, на время предоставить свой разум в его распоряжение. Как тогда, в Годриковой Лощине, когда Волан-де-Морт и сидящий в шраме фантом овладели его сознанием и, возможно сами того не желая, поведали о событиях шестнадцатилетней давности. Что ж, пришло время досмотреть хронику.

Опасаясь спугнуть тень Волан-де-Морта с нужной волны, Гарри не рискнул тратить время на объяснения. Знаком показав Гермионе, что всё расскажет после, он лег на пол там же, где стоял, закрыл глаза, затем осторожно начал освобождать сознание от себя самого. И оно сработало: память фантома перенесла Гарри в прошлое.

Призрак Волан-де-Морта – куда больше похожий на человека, чем нынешний Лорд - стоит посреди полуразрушенной комнаты на пыльном, заваленном битым кирпичом полу. Стену снесло, и ничего не мешает ветру наполнять дом звуками с улицы. Ветки деревьев тяжело рассекают холодный влажный воздух...

Плач ребенка перекрывает шум деревьев. Мальчишка жив?! Как?! Не понимаю... Странно, что до сих пор никого нет? Неужели маглы ничего не слышат? Верно, думают, что кто-то взорвал петарду. Пошлые простецы!

В потолке зияет дыра. Редкие, но крупные капли дождя падают сквозь образовавшуюся прореху, сбивая к полу наполняющую воздух пыль. Быстро всё случилось, ещё и пыль осесть не успела, а он уже мё...

Боже, этого не может быть! Он не может умереть, потому что он не может умереть никогда. Он выше смерти, он, как и прежде скользит над землёй, переполненный ощущением силы... Почему он вдруг взлетел? Без палочки?! Словно призрак?.. Значит, он действительно мё...

Спокойно. Всё под контролем. Бессмертие – цель, а он привык добиваться, чего хочет. Сме... - назовём это проще: конец одной жизни – ни есть конец всего. Пара заклинаний всё поправят. Но не в этом месте: здесь нет духа Тёмного Лорда.

Ребёнок орёт, как резаный. Непереносимо. Полжизни за... Не стоит: сопляк сам заткнётся.

Что же такого особенного в этом мелком паршивце? Почему мальчишка жив? Почему от Тёмного Лорда остался лишь жалкий призрак? В последнем сомнений нет: смотрю на свои руки, и в неровном свете пальцев вижу пляшущие в воздухе пылинки.

Мои люди должны прийти в этот дом. Я ведь ясно сказал, что иду к Поттерам. Нужно подождать, найти укромный угол и затаиться: призраки слишком заметны, а маглы могут нагрянуть сюда с минуты на минуту. Хотя... Пресловутый «Фиделиус» жив, если рёв мальчишки до сих пор никто не слышит.

Стоп! Кто это? Здесь, за шкафом, сам не свой от страха. Хвост? Ему было приказано ждать подальше от дома, чтобы не было лишнего шума. Неважно. Потом разберёмся. Сейчас явление Хвоста только на руку.

- Это ты, Хвост? Отвечай Повелителю!

- М-мой Л-лорд...

- Мой Лорд!

Хвост. Возможно, видел мёртвое тело, распадающееся на элементы. Конечно, видел: шерсть на загривке до сих пор стоит дыбом от ужаса. Жалость какая! Дезимиллюционное заклинание с него уже сползло, но моя палочка при нём. Надо же, догадался подобрать.

- Твой Лорд не умер, Хвост! Слушайся меня, я подскажу, что делать.

Крыс трясётся, как осиновый лист. Слабак. Лучше иметь дело с Беллой.

- Передашь тисовую палочку миссис Лестрейндж. Скажешь: она найдёт Тёмного Лорда в тех местах, о которых он ей рассказывал. Понятно?

- П-понятно...

- Тогда вперёд! Нет, стой! Я не доверяю тебе, - кому вообще можно доверять, кроме себя? Этому гнусному предателю? Ха!

- М-мой Л-лорд...

Того и гляди, зубы повылетают: так часто стучат. Будем считать, что от холода.

- Я вселюсь в тебя. Буду контролировать.

Хорошая мысль! Пусть я бледная тень Волан-де-Морта, но я хочу жить не меньше ммм... оригинала. Почему я только сейчас подумал о себе? Не об улетевшем в Албанские леса духе, а о себе. Ха! Впервые я разделил его и себя. Но даже будучи бестелесным призраком, я остаюсь Волан-де-Мортом.

Я – непревзойденный волшебник, и я ещё раз докажу это. Есть руна, непосредственно связанная с тисовым деревом, а я ещё полон магии. Руна соберёт в себе силу мира и сохранит мне жизнь.

- Что ты пятишься от меня, Хвост? Да, будет больно. Но потерпишь.

Крысёныш вытаращился на меня так, будто я его убивать собираюсь.

- Шрамы украшают мужчину, герой!

Куда же ты, Хвостик? Ну, ещё шажок, ну два шажка... А дальше – глухая стена, и ты припёрт к этой стене. Я бы сказал намертво, если бы ты не был нужен мне живым.

Резкий хлопок разрывает воздух. Трансгрессия? Как?! Как эта гнида смеет идти против моей воли?!

- Остановись, ублюдок!

Кидаюсь туда, где раньше была стена. Поздно. В свете фонаря, уже у самой калитки, мелькнул темный силуэт «отважного» гриффиндорца. Трус... Но шустро перебирает лапками.

- Я достану тебя, чёртов предатель!

Мерзавец сбежал. Я не могу последовать за ним. Хорошо учился в школе и понимаю суть вещей: призраки привязаны либо к месту гибели волшебника, либо к его могиле. Где кончается след магии Тёмного Лорда, там кончается и мой след. Я всего лишь тень. Только здесь, в этих развалинах, я стабилен, а за калиткой, меня, скорее всего, ждёт сме... Не могу об этом думать!

- Что, Том, верные слуги отбились от рук?

Это ещё кто? Дамблдор?! Разумеется: «любящий» голос трудно не узнать. Откуда здесь взялся проклятый старик?! Это что, ловушка? Я знал, я подозревал, что дело не чисто... Как долго я отказывался воспринимать всерьёз донесение Северуса! Дамблдор, отпустивший сопливого юнца с ценной информацией катит только под непристойную байку.

- Так что будем делать Том? Ты готов умереть?

Умере... Здесь и сейчас?! Стоять столбом и ждать заклятия, которое развеет собранную в тебе энергию по воздуху?! Но бежать бессмысленно... Ещё этот крикун надрывается под ухом, не даёт собраться с мыслями. Треклятый мальчишка!

Стоп!!! Вот он, выход: Дамблдор не посмеет тронуть младенца. Ну что, рожденный на исходе седьмого месяца, хватит ли у тебя могущества ещё раз одолеть Тёмного Лорда?

Ребенок рядом. Переминается с ноги на ногу, держась за кроватку, и дерёт горло... Как победитель, само собой!

Где-то должна быть дыра, щель, отверстие...

Близко подойти невозможно: чары матери окружают его со всех сторон и плотно. Придётся действовать, уповая на силу темной магии и руну дерева тис, на её защиту и свою исключительность. Терять, в любом случае, нечего.

Девятое заклинание Одина, и мы – одно целое. Побеждает тот, кто действует немедля. Ты опоздал, старик!

Волан-де-Морт, вытянув руку перед собой, прочерчивает над головой ребёнка зигзагообразную линию и тотчас оказывается в центре воронки, завертевшей его в бешеном вихре. Какая-то стихийная сила сжимает образовавшийся смерч в одну точку.

Всё погружается в ночь. Минуту-другую из темноты вырывается лишь надрывный детский плач, но от света волшебной палочки мрак отодвигается. В расширенных зрачках ненавистных голубых глаз отражается разорванный заклятием лоб младенца. Рана наливается кровью.

Это было последнее, что смог увидеть Гарри. Некоторое время он ещё чувствовал в себе странную смесь злобы и торжества победы, но вскоре – в основном благодаря собственным усилиям - всё отступило. Возвратившись в себя, Гарри поднял веки.

Он снова увидел кровоточащий шрам на своём лбу, только на этот раз в глубине карих глаз. Гермиона – бледная, без кровинки в лице - опустившись на колени, склонилась над его головой. Она держала наготове пузырёк с бадьяном и клочок ваты, но, ни то, ни другое применить не решалась.

- Как ты?

- Нормально, - выдохнул Гарри, стараясь погасить в себе волнение. – Только рассказывать долго. Потом, ладно?

Гермиона слабо кивнула. Бадьян Гарри не тронул, но ватой собрал со лба выступившую кровь. Пальцы задержались на извилинах шрама: он заметно припух и слабо пульсировал. Боже, та тварь, что прячется в нём, живёт и даже что-то соображает! Гарри передернуло от отвращения. Гермиона, заметив его непроизвольное движение, нахмурилась.

- Руна, связанная с деревом тис – это что?

Гарри задал вопрос безотчётно, просто для того, чтобы чем-то занять паузу. Всё увиденное поразило настолько, что отодвинуло на задний план даже факт присутствия Дамблдора на месте трагедии. Странное чувство брезгливости к себе не прошло, он не хотел смущать Гермиону малоприятными подробностями и уже страшился той минуты, когда придётся рассказать ей о видении.

- Руна «Эйвас» - это сила природы, покоряющая смерть. Вместе с тисовым деревом считается символом долговечности.

Не дожидаясь дополнительных вопросов, Гермиона выудила из сумочки «Словник чародея» и, пролистав страницы, указала на вертикальную палочку с двумя черточками, похожими на крючки: один сверху, другой – снизу.

- Разве мой шрам похож на это? – удивленно спросил Гарри после того, как рассмотрел руну со всех сторон. Он даже перевернул книгу вверх ногами, чтобы удостовериться, что его шрам имеет мало общего с указанным знаком.

- Не похож, - согласилась Гермиона. – А почему непременно должна быть руна «Эйваз»?

- Призрак, вытянутый из волшебной палочки, использовал руну дерева тис и девятое заклинание Одина, чтобы защитить себя и... пометить меня, как равного себе. Теперь мы вроде как одно целое. Не знаю, как он, а я-то вряд ли смогу жить спокойно, - Гарри невесело усмехнулся, подумав о том, что местами процитировал злополучное пророчество.

Гермиона пробормотала что-то невнятное в ответ, Гарри разобрал слова «тисовая палочка» и «логично». Прошла минута, может быть, больше. Как-то странно встряхнувшись, Гермиона вдруг уставилась на шрам так, словно впервые увидела. Её рука машинально потянулась за «Словником чародея». Ничего не объясняя, она начала лихорадочно перелистывать книгу, и обрадовано вскрикнула, обнаружив то, что искала.

- Руна «Соулу»! Гарри, посмотри сюда, - Гермиона ткнула пальцем в зигзагообразный знак, занимающий добрую четверть страницы. – Возможность невозможного и целостность! Руна действия, победы и удачи. Внутреннее видение, проясняющее путь, подсказка, иначе говоря – интуиция. Щедрое солнце и та самая... любовь!

- Любовь?! Какая любовь? – на самом деле Гарри подумал: «Ничего себе - сюрприз!»

- Такая, как будто это единственное, что осталось в твоей жизни, – щёки девушки, ещё недавно бледные, как у статуи, порозовели. – Просто живёшь и любишь...

- ...но как в последний раз? – Гарри изо всех сил старался оставаться спокойным, но всё выложенное как-то не в меру точно определяло его состояние, когда он шёл по лесу навстречу своей смерти.

- Ну... – Гермиона замерла, остановив на нём свой взгляд, участливый и понимающий, как будто знала, о чём он думает. Немного поколебавшись, добавила: – Именно так: без какого бы то ни было расчёта, без оглядки и даже без глубокого понимания происходящего.

Потрясённый сказанным, Гарри не нашёлся, чем ответить. Окончательно смущенная Гермиона, по всей видимости, стараясь отойти от болезненной темы, начала рассказывать про «Соулу» всё, что когда-либо успела прочитать. Не прерывая вдохновенной речи (Гарри уловил ещё что-то про свет души, энергию вращения и здоровье), Гермиона достала из сумочки круглое зеркальце и сунула ему в руки.

Приподняв чёлку, Гарри посмотрел на своё отражение, потом в книгу, потом опять поднял перед собой зеркальце. Его шрам действительно повторял форму загогулины, нарисованной в «Словнике», если не считать того, что Гарри видел зеркальное отображение шрама. Он не преминул сказать об этом Гермионе, и тем заметно убавил в ней восторженных эмоций.

- В самом деле... – пробормотала она в ответ на замечание Гарри о перевёртыше. – Потому-то я, наверное, никогда не связывала твой шрам с руной «Соулу». Но на знак дерева тис точно никак не подумаешь! Тем более, что руны вырезаются в строгих геометрических пропорциях под заданным углом наклона, а «Эйваз» имеет единственное положение – вертикальное.

- А Дамблдора тоже озадачил этот момент, - нарочито небрежный голос «Великого Артефакта» визгливо зазвенел в ушах.

Гарри, вздрогнув, прижал ладонь к уху. Раздался глухой звук: книга, внезапно оставшись в одной руке, опустилась на пол чуть резче, чем он рассчитывал. Лицо Гермионы снова побелело.

- Это всего лишь «Великий Артефакт» шалит, - сказал Гарри, тронув девушку за руку и удивляясь тому, как нелепо и даже смешно звучат его слова. – А тот, что в шраме, сидит тихо.

- Нет, он там не сидит.

Гермиона произнесла загадочную фразу с таким характерным блеском в глазах, что сомнений не оставалось: она что-то такое нащупала. Гарри уставился на неё вопросительно.

- Его там с самого начала закрутило воронкой и сжало в одну точку.

- Воронкой? - она что, подглядывала?

- Ну да, - Гермиона немного смутилась, но привычка отвечать на вопросы подробно взяла своё. – Вращение «Соулу» имеет воронкообразную форму. Энергия выталкивается наружу и снова сжимается в точку, и процесс непрерывно повторяется.

- И что же она, - Гарри имел в виду руну, - вращает?

- Пространство вокруг себя, - ответила Гермиона. Внезапно напустив на себя строгий вид и измерив Гарри хмурым взглядом, добавила: - Иногда с разрушительными последствиями.

Гарри не смог сдержать смех. В носу вдруг защекотало, он чихнул, и это рассмешило ещё больше. Гермиона мгновенно присоединилась к нему.

- Постой! – воскликнул Гарри. – Выходит, этого паразита всё время крутит-вертит?

- Ага, - откликнулась Гермиона. – Выталкивает наружу и снова сжимает. Между прочим, ему не позавидуешь.

Она покрутила кистью руки, одновременно сжимая и разжимая пальцы, пытаясь изобразить мифическую воронку.

- Бедный Томми! Так, выходит, ему тоже... неспокойно?

- Зато он познал, что жизнь есть движение.

«Сердобольно» вздохнув – разок, для приличия - Гарри рассмеялся. Представляя себе беспомощного, вечно кувыркающегося Волан-де-Морта, он уже не испытывал прежней гадливости, и был несказанно рад этому очищающему чувству. Но слова Гермионы вызывали некоторые сомнения.

- Всё равно не понимаю: если внутри меня находится что-то вроде непрерывно работающей пружины, то почему я этого не замечаю?

- Да не внутри тебя, Гарри! – воскликнула Гермиона, нечаянным резким движением захлопнув лежащую на коленях книгу. – А снаружи. Но в пределах твоей ауры.

- Ауры? - Гарри удивленно приподнял брови.

Слово он слышал, и не раз, но поскольку это исходило от Трелони, то относился скептически и к понятию, и к самому слову. Для него это была такая же ерунда, как пресловутое «внутреннее око» или «наружные глаза».

- Да, ауры, - подтвердила Гермиона. – Это что-то вроде невидимого скафандра, окружающего тело человека. И не только человека, но и любое живое существо. Я читала, что аура есть и у растений, и даже у одноклеточных. Некоторые волшебники могут видеть ауру.

- Например, профессор Трелони? – не без издёвки спросил Гарри.

Он почему-то подумал, что без Трелони тут не обошлось. Как-то раз стрекоза проговорилась, что аура мисс Грейнджер очень слабая. Разумеется, Гермиона рванула в библиотеку.

- Например, Луна, - из голоса девушки неожиданно исчезла мягкость. – Как-то раз ночью, уже накануне похода в «Гринготтс», она сказала мне, что не сожалеет о трёх, проведенных в темноте месяцах. У неё наконец-то открылись эти... наружные глаза, и теперь она может Видеть.

- И она, в самом деле, что-то такое... Увидела?

- Нечто вихреобразное, и как раз напротив твоего шрама. Но, Гарри, я иногда бываю такая упёртая! – Гермиона, собрав в кулак пальцы, постучала сначала по полу, а потом по своему лбу. – Непростительная узость мышления, ограниченный кругозор... В общем, только сейчас поняла, что она имела в виду. Мысли тогда совсем другим были заняты, а у Луны, как назло, был такой мечтательный голосок!

Гермиона, видимо основательно разозлившись на себя, запихнула «Словник чародея» в сумочку и почти рывком поднялась с полу. Гарри, прихватив откатившуюся в сторону палочку с пером феникса, тоже встал на ноги. Он шепнул Остролисту, что дослушает его рассказ позднее, и это была скорее защитная реакция на уровне инстинкта самосохранения, нежели осознанное решение.

Если начать копать под Дамблдора, это будет иметь разрушительные последствия, и, прежде всего для собственного здоровья. Где-то в глубине души закралось подозрение, что чёртов паразит сбавляет виражи и начинает царапать кожу, едва речь заходит о Дамблдоре, и потому подсознание настойчиво выталкивало из головы всё, что было связано со стариком. Не сейчас. Потом, когда он, Гарри, будет готов рассуждать трезво.

- Одно не понятно, - продолжала Гермиона, снимая с шеи сбившийся набок платок и расправляя его перед собой, - твоя руна «Соулу» действительно имеет зеркальное отображение. В конечном итоге, это не так уж и важно, потому что руна непрерывно вращается: в одном положении втягивает в себя энергию, в другом выталкивает. Но всё равно странно, как будто её вырезали...

Неожиданно она замерла на месте, медленно опуская зажатый в руках платок, и вид у неё был такой, будто в неё только что шарахнули крепким заклятием. Глаза как-то странно вытаращились. Она смотрела на Гарри и одновременно сквозь него: взгляд был устремлён куда-то вглубь, внутрь... Вот то, что нужно!

- ...изнутри? - закончил Гарри, но со знаком вопроса.

- Да! – выдохнула Гермиона, одним коротким словом развеяв последние сомнения.

Со стороны камина раздались нестройные, но тёплые рукоплескания, Гарри и Гермиона развернулись к холсту. Основатели хлопали в ладоши, а на их лицах сияли улыбки.

- Браво, молодые люди! – похвалил Салазар.

– Я всегда говорила, - подхватила Хельга, - что человек должен до всего доходить сам!

- Ведь только так и учишься, - Годрик сказал серьёзно, но с понимающей улыбкой.

- А если не знаешь, нужно спросить, - произнесла Ровена как-то особенно по-доброму. – Часто бывает достаточно небольшой подсказки.

- Так вы всё знали? И, небось, с самого начала? – спросил Гарри, которому восторги основателей показались несколько надуманными. – Но когда?

- Когда Увидела, - ответила за всех Хельга.

- Должен признаться, юноша, - сказал Салазар не то чтобы извиняющимся тоном, но без присущей ему надменности, - что, начав разговор о призраке, намеренно пытался вас запутать.

- О призраке, который якобы родился из осколка души? – уточнил Гарри.

- О нём, о нём,- Салазар усмехнулся. – Из осколка души ничего не может родиться – оставшись без тела, без вместилища, без хозяйской части, он умирает мгновенно - но хотелось навести вас на нужную мысль. Удалось не сразу, но право, если бы я знал, что вы уже сталкивались с «Приори Инкантатем», вы не услышали бы от меня подобной подсказки. Так что, радуйтесь: вам в очередной раз повезло.

- Надеюсь, не в последний, - ответил Гарри, которого откровенность Салазара немного смутила.

Основатели в ответ дружно рассмеялись. Хельга, переглянувшись с остальными, подошла к краю холста.

- Тебе это не грозит. Руна «Соулу», активированная чарами твоей матери – это и есть твоя интуиция и твоя удача. Надеюсь, не только в борьбе со злыми духами, - взгляд Хельги остановился на обручальных кольцах.

- Нам подарила их Выручай-комната, - сказала Гермиона, посмотрев на своё кольцо. – Они ведь не исчезнут?

- Нет, не исчезнут. Пока... - Хельга остановилась, как будто стесняясь высокопарных слов, - пока вы будете вместе. Твоему избраннику очень необходим человек, направляющий энергию «Соулу» в нужное русло. Чтобы не наступать на шнурки собственных ботинок.

Про шнурки Гарри не понял, но Хельга, а за ней и другие чародеи, почему-то заулыбались. Гермиона залилась густым румянцем, но не опустила голову и не отвела от него взгляда.

Влажные, блестящие не то от слёз, не то от счастья глаза заставили выкинуть из головы и шнурки, и всё остальное. Вдохновение накатило на него тёплой волной, но возможно, просто «Соулу» повернулась под каким-то особенным углом. Гарри шагнул к Гермионе, обняв, прижал к себе и, не сдержавшись, закружил её по комнате.

Как его золотая руна закручивает вокруг себя мир.

@темы: свежесмороженное

---

Поздравительное

Сюрприз*
Поздравляю с днём рождения, желаю счастья в личной жизни. Пух мокрый.
А это тебе туфелька тапочка в подарок. Цвет модный цвет: Авада!

---

"Гарри Поттер и ДС"

Ну, кому что, а мне тыквенные пирожки, пожалуйста!
Поэтому стянула к себе гифку с эпилога.
Одно не понимаю, чего там Рон сзади торчит с постной рожей? Он там явно лишний!
Гермиона с Гарри смотрятся рядом просто здорово.

@темы: мокну

---

Тестиг

Ну а чо? ДолжОн я знать, кто есть я.

Ваш архетип - Странник

Ценности:свобода, реализация, нестандартные идеи, гипотезы, индивидуальность. Потребности:поиск индивидуальности, раскрытие тайн мироздания, взгляд в будущее. Мотивация: раскрытие загадок природы и истории, интуиция, свобода. Проявление архетипа: Принимает жизнь как приключение, пытается найти в ней свой смысл и предназначение, свое место. Любит философствовать, путешествовать как в мыслях, так и наяву. Эта сильная духом индивидуальность бравирует одиночеством и изоляцией для того, чтобы искать новые пути. Иконоборческий архетип помогает нам открыть нашу уникальность, наши перспективы, наши внутренние позывы. Стиль управления: новаторский. Предположительная ориентация деятельности: хирург, детектив, инспектор, наблюдатель, спелеолог, атомный физик, гипнотизер, психолог, занимающийся глубинной психологией, химик. Лучшее проявление: способность отдавать, чуткость. Худшее: уход в себя, увлечение рефлексией, диктатор, садист Символ: Огонь Осознания. Воплощение: Аид. Стихия: Вода

Пройти тест

@темы: перезагрузка

---

*Вздыхает* грустна...

Актеры прощаются с фильмом. Беллочка обнимается с Молли, Гарри с Вольдемортом...
В общем, тронуло.
Кадры с ютуба.



источник

@темы: все идет хорошо, но мимо...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С днем рождения, Венделин!

Дорогая Венделин!
Поздравляю тебя с днем рождения!
Счастья тебе! Любви и всего хорошего! Очень рада, что ты есть, и я имею возможность общаться с тобой.
А это тебе картинки в подарок.
Танцующая орхидея:



И зеленый огурец. Люблю такую природную геометрию, потому что она дарит надежду на то, что с миром - а значит, и с нами - всё будет хорошо.

запись создана: 02.07.2011 в 22:22

@темы: мокну

---

Утащила к себе Гарьку с Гермионой

27.06.2011 в 21:24

Пишет  Olga15:

продолжаю мучить фотошоп )))
Бал после Победы!

исходник

@темы: мокну

---

"Два рояля в кустах"

Дорогие френды!
Исключительно потому, что мои читатели ждут ответа на последний вопрос из предыдущей главы: кто же живёт в Гарькином шраме?
Выкладываю небеченую главу от слова "совсем". Правда я её сама вычитывала-правила три дня подряд и много, но всё равно с надеждой жду тапок.
Где, что не так - говорите, не стесняйтесь.

Глава 76. «ПРИОРИ ИНКАНТАТЕМ»

- Ты ещё не рассказал, как добровольно подставил себя под вторую «Аваду», и она каким-то образом вырезала из твоего лба то, что туда якобы проскользнуло и прилипло на целых шестнадцать лет.

Гермиона обращалась к Гарри, но говорила достаточно громко - наверняка нарочно. Её услышали. Веселье, поперхнувшись новостью, мгновенно смолкло, и основатели - все четверо – уставились на Гарри в недоумении. Улыбки с лиц исчезли.

- И как же тебе удалось остаться в живых во второй раз? – спросил Годрик не в шутку, но таким тоном, словно за всю свою жизнь ничего занятнее не встречал.

- Ну, я это... потом вернулся назад. Оттуда.

Гарри решил, что так будет лучше: рассказывать всё «от и до» пришлось бы долго.

На него смотрели с растущим недоверием, отставив в сторону всё: и шитьё, и книги и реликвии.

- Не смешно, - ёмко и значимо произнес Слизерин, выразив короткой фразой общий настрой.

- Я говорю правду, - возразил Гарри.

- Юноша, а вы уверены в том, что были мертвы? – не без шпильки уточнил Салазар. – Разумеется, не совсем, а так, немного?

- Говори прямо: сердце стучало? – вставил Годрик, как обычно, не церемонясь.

Гарри вдруг почувствовал, что ради выяснения истины готов отвечать, как в суде: правду и ничего, кроме правды.

- Не знаю.

Вот так. Поскольку остался в неведении, что же происходило с его телом, когда душа находилась на Кинг-Кросс.

- Ну вот, уже проще! Так вот я тебе говорю, - рыцарь выставил вперед указательный палец, желая подчеркнуть значимость своих слов. - Ты не умирал. Ты был вполне живой.

- Почему вы так думаете?

В самом деле: откуда у Годрика такая уверенность?

- Всё просто, молодой человек: хорошая полноценная «Авада Кедавра» останавливает сердце навсегда. И не только сердце, но и дыхание, и саму жизнь. Вспышка смертоносного света мгновенно обрывает всё, что есть живого в теле, и уже ничто не сможет его вновь оживить. Никакая магия. Никакая внешняя сила. Никакое чудо.

- Понятно, сэр, - вежливо ответил Гарри.

Уже немало: хоть какая-то ясность. Слизерин скривил губы, услышав его «понятно», но Гарри пропускал это мимо себя. Пусть смеются! Ему учиться точно ещё не поздно.

Задним числом припомнились школьные уроки: Крауч тоже настаивал на том, что противодействия заклятию смерти нет. Всё сходится.

- А зачем тебе нужно было подставлять себя под «Аваду», да ещё добровольно? – озабоченно спросил Годрик.

- Чтобы уничтожить ту часть души Темного Лорда, которая жила во мне, - ответил Гарри. - Почти семнадцать лет, - добавил он, заметив на лице рыцаря откровенное недоумение.

Слизерин презрительно хмыкнул, уже не утруждая себя формальным соблюдением приличествующих манер, и уничижительно посмотрел на Гарри сверху вниз.

- Какое любопытное заклинание... – нарочито умно затянул Годрик, мельком переглянувшись с Салазаром. - Эта новая «Авада Кедавра» - мне нравится. Шрамы на лбу рисует, души со света убирает, крестражи уничтожает. Словом, нечто невероятное!

- Трансформировали? – сухо осведомился Салазар и неприлично зевнул, давая понять, что вполне способен отличать науку от шарлатанства. Шляпа, подражая волшебнику, тоже бесстыдно приоткрыла рот разок-другой.

По лицам собравшихся пробежали скептические усмешки, и все – включая старую Ветошь - чуть ли не ввинчивались глазами в Избранного. Гарри ощутил себя – глупее некуда.

- Сам, что ли, придумал? – прямой вопрос Годрик высказал предельно жестко. - Ты этот хитроумный способ уничтожения крестражей сам придумал?

- Нет, - быстро ответил Гарри, чувствовавший себя в высшей степени неуютно под суровым взглядом Годрика. - Мне сказали, что так... надо.

- Да неужели? – осклабился Слизерин, и мрачно прибавил: - Гордись, Гриффиндор - твой человек! Сначала совершаем... хм-ммм... подвиги, потом долго разгребаем то, что успели наворотить.

- Да не было у меня времени на раздумья в тот момент! – вскричал Гарри, чтобы хоть как-то объяснить свои действия.

А почему он должен оправдываться? Он ведь простой солдат, он сделал то, что предписал ему командир - более мудрый, более компетентный. По уровню знаний семнадцатилетний мальчишка и рядом не стоял с великим Дамблдором.

- Мне приказали, - тихо, но с достоинством сказал Гарри.

- Догадываюсь, кто приказал, - с легким сарказмом выдавил Годрик. – Не иначе, как обожаемый учитель?

- Может, лучше объясните, в чем учитель не прав? – не выдержал Гарри, которого стал раздражать беспредметный разговор. – Только конкретнее! Пожалуйста. Потому что я... э-э... плохо соображаю.

- Прекратите!

Ровена решительно выступила вперёд, заслонив собой Салазара. Гарри почувствовал некоторое облегчение: издевательски скучающий вид великого чародея и его характерная улыбочка немало досаждали.

Ровена - в отличие от обоих мужчин - заговорила дружелюбно.

- Гарри, «Авада Кедавра» никак не может повредить душе. Ничьей. Душа - она свободна, как птица! Мы думаем, что умираем, а на самом деле мы освобождаем свою душу. И если в ней нет ущерба, то она легко расстаётся с телом, как с временным пристанищем. Для высокоорганизованного разума смерть – очередное приключение.

Ровена с чувством повторила то, что Гарри уже однажды слышал от Дамблдора.

- Иное дело - жалкий ошмёток души, якобы живущий в твоём теле шестнадцать с лишним лет, - слегка помрачнев, продолжала Ровена. – Он-то как раз не может существовать самостоятельно, и он будет отчаянно цепляться за своё вместилище.

- Но когда я, - Гарри запнулся, не желая переводить стрелку на себя, - то есть тело, умрёт окончательно, то часть души, живущая в нем, уже наверняка погибнет. Осколок ведь намертво привязан к наколдованному месту. Разве не так?

- Боюсь, это не твой случай, Гарри, - ответила Ровена. – Что-то вселилось в тебя самостоятельно, без постороннего участия и надлежащего колдовства. Так, где уверенность, что подобное не повторится ещё раз?

- Так может такое раз в тысячу лет случается? – не сдавался Гарри.

- Тем более! – воскликнула Ровена, теряя терпение. - Откуда такая твердость, что чудо, однажды случившееся, не повторится вновь, коль скоро мы имеем дело с неуправляемой материей? Говорю не о тебе, а твоём учителе. Он что, наблюдал всё это невероятнейшее стихийное волшебство своими глазами?

Гарри молчал, не зная, что ответить. Мысль о том, что Дамблдор мог следить из-за кустов за ходом дела, показалась дикой. Однако при упоминании о Дамблдоре в голову пришла свежая идея.

- Значит, осколок чужой души всё-таки жил в моей душе и покинул моё тело вместе с ней. Так? – уточнил Гарри, стараясь не обращать на скептические улыбки. - Но по дороге отвалился, потому что я пошёл дальше, а он был привязан к земле, и...

- ...вернулся назад, в тело, - закончила Ровена.

- Почему?

- Потому что, как мы уже выяснили, брошенное тело оставалось живым и свободным.

- Свято место пусто не бывает, - степенно добавила Хельга.

- А он никак не мог самоликвидироваться? – с надеждой спросил Гарри.

- С какой такой печали? – вставила Хельга. – Если вместилище осталось целым?

- Но, возможно, он не мог жить самостоятельно, вне моей души?

- Зато вполне мог попытаться овладеть чужой душой, коль скоро вместилище оставалось нетронутым, - ответила Ровена.

- На самом деле в книге написано, что требуется нечто очень разрушительное, после чего крестраж уже не сможет восстановиться, - Гермиона вопросительно посмотрела на Ровену. - Выходит, реставрация возможна?

- О чем и речь! – подтвердила Ровена.

- Я не полноценный крестраж, я не мог восстановиться!
- возразил Гарри, чувствуя, однако, что всё больше запутывается.

- Тогда бы ты здесь не стоял, - Ровена усмехнулась. – Самое многое, что сделала с тобой «Авада Кедавра» - остановила твоё сердце. Но разум живёт ещё примерно четверть часа после последнего вздоха. И даже у маглов. Тело хранит в себе жизнь ещё дольше. Оно ведь болело?

- Болело.

- И в том месте, куда ударило заклятие?

- Да.

- Значит, плоть даже там не была умерщвлена. Мёртвое боли не чувствует.

- Так может быть она, - Гарри имел в виду плоть, - как-то заново воссоздалась?

- Отошла понемногу? – уточнила Ровена. – Ты почувствовал бы это не сразу, а спустя время.

- Но ведь «Авада Кедавра» останавливает жизнь в теле навсегда, - продолжал возражать Гарри, хотя чувствовал, что в голове полная каша.

Он уже не задумывался, насколько глупо и нелепо могут звучать его вопросы. Его цель - добраться до истины, а здесь все средства хороши!

- По всей видимости, заклинание оказалось слабым, - ответила Ровена. - Если прежнее тело оказалось пригодно для дальнейшей жизни, то следует признать, что оно восстановилось.

- Ну, вспомни, как ты однажды напоролся на клык василиска, Гарри! – не удержалась Гермиона.

- Если ваш противник не смог убить вас, то уничтожить обитающий в теле огрызок чужой души он и подавно не смог, - категорично сказала Ровена.

- Выходит: всё зря...

Гарри не спрашивал, он лишь тихо повторил ужасающую для себя правду. Не потому ли Дамблдор настаивал на его возвращении? Первоначальный план не сработал: Волан-де-Морт не смог убить Избранного Старшей палочкой, и тогда, чтобы огрызок души Темного Лорда не завладел освободившимся телом...

Гарри стало сильно не по себе: голова закружилась, а ноги словно утратили под собой опору. Он невольно пошатнулся. Если бы не Гермиона, крепко державшая его за руку, он бы наверняка упал.

- Да не спеши ты себя хоронить! – горячо заговорила Ровена, заметив посеревшее лицо Гарри.

- Вот именно! – подхватил Годрик. – Если бы ты имел несчастье познакомиться с каким-нибудь крестражем поближе, тебе бы и в голову не пришло подозревать в себе что-либо подобное.

- Почему? – тихо спросил Гарри, удивляясь беспомощности своего голоса.

- Потому что кусок души, сознавая свою неустойчивость, непременно будет стремиться овладеть другой, целой душой, чтобы обрести хоть какую-то стабильность. Однажды утром мальчик по имени Гарри Поттер попросту не проснулся бы. Боже, да что я говорю! – воскликнул Годрик. – Попробовал бы ты надеть настоящий крестраж на свою шею – не тот, что якобы существовал внутри тебя, а другой, внешний – и приложиться головой обо что-нибудь твердое. Да так, чтоб отключиться ненадолго.

- И что? – Гарри почувствовал, как судорожно напряглись пальцы Гермионы на его руке.

- Опасаюсь, что снять эту пакость с шеи уже не удалось бы. Прирастёт намертво. Какие-нибудь сутки, неделя, и ты уже не ты, а некто другой! А ты говоришь: шестнадцать лет, - невесело усмехнувшись, закончил Годрик.

- Крестраж слишком хорошо чувствует любую незащищенность, - пояснила Ровена. - Младенец, в котором даже сознание до конца не сформировано, не смог бы долго противостоять влиянию безжалостного пришельца. Ничто, которое хочет стать всем, всегда ведет себя крайне агрессивно.

- А если меня уберегла защита, данная матерью? – спросил Гарри с вызовом. – Чары Лили в моей крови - очень древняя магия. Вы же сами сказали, - пробормотал Гарри, наткнувшись на холодную усмешку Слизерина.

- А что, простите, забыл неприкаянный кусок души в теле младенца, где ему ничего не светит? – спросил Салазар, не скрывая иронии.

- Ну... – затянул Гарри, пожав плечами. – Может, он не знал?

- И боли не почувствовал, – Салазар демонстративно глубоко вздохнул. – Все чувства отшибло у бедняги, еле помнил себя от ужаса!

- Где уж тут соображать, куда прешь?! – полушутливо прогудел Годрик.

- А что? – запротестовал Гарри. – Возможно, так и было! Дамблдор говорил, что Темный Лорд сделал свою душу до того хрупкой, что она разбилась вдребезги, когда он совершил эти неслыханные злодейства - одно за другим. Он и вправду уже мало что мог чувствовать.

- Только не боль! – резко осадил Слизерин. – Боль чувствуют всё живое!

- Особенно боль, несовместимую с жизнью! – с жаром добавил Годрик.

- А может, он сначала проскользнул в меня, а потом что-то не то почувствовал? – спросил Гарри, но уже без прежней уверенности.

- То есть успел намертво втереться в душу, и только потом почуял, что пятки жжёт? Продолжайте, юноша, продолжайте, - благостно проговорил Годрик, поглаживая сладко мурлычущую под его рукой Шляпу. – Право, тысячу лет не слышал ничего, более занятного.

- И главное, - подчеркнуто цинично начал Салазар, - у человека твёрдая уверенность, что выживший в невероятно агрессивной для него среде осколок нигде больше жить не сможет.

- А может этот осколок, освободившись, полетел обратно к Тому? – заявил вконец растерявшийся Гарри.

- Самовольно оставил фланг и направился в тыл? – переспросил Годрик. – Нет, он не мог так поступить! Ему было доверено держать оборону... Тьфу, душу на привязи, а он оказался таким неблагонадёжным! Осуждаю.

Годрик неодобрительно покачал головой.

- Так может, он не мог не вернуться к Лорду? Может, его туда притянуло, как магнитом.

- Семнадцать лет назад не притянуло, а тут вдруг притянуло? – крайне изумлённый тон, взятый Годриком, грозил поставить на версии Гарри жирный крест.

- Так ведь его душа тогда разбилась вдребезги...

– И тогда он решился раскаяться, и долго летал над Землёй, неустанно собирая себя в одно целое... – напевно затянул Годрик, слегка подражая тону Гарри. – Святой человек!

Гарри почувствовал, что окончательно сбит с толку. Он растерянно смотрел то на основателей, то на Гермиону, и не находил слов.

- Да прекратите вы умничать, наконец! Не видите: у парня скоро крыша съедет!

Хельга, изловчившись, схватила со стола Шляпу и со злостью напялила её Годрику на голову, да так, что виден остался лишь кончик носа. Потом, не обращая внимания ни на кряхтение Шляпы, ни на возбужденное гудение её хозяина, Хельга подошла к краю холста.

– Гарри, мальчик мой, послушай, что я скажу тебе: Бог создал душу целой.

- И что? – Гарри не понял. – Разве её нельзя расколоть?

- Расколоть можно, но, ни как вазу или чашу. Оторванный кусок души не может жить сам по себе, вне единого целого. Да что я говорю?! – воскликнула Хельга. - Он и отделиться-то не может самостоятельно. Душа есть...

Хельга на секунду задумалась, подыскивая нужное определение, но не найдя подходящего слова, взглядом обратилась за помощью к Слизерину.

Салазар, почтительно кивнув даме, заговорил неторопливо и степенно.

- Душа есть субстанция не материальная, а сугубо энергетическая: сгусток высокоорганизованной энергии, который может полноценно существовать исключительно в целом виде. Даже растянутая на семь частей душа остаётся целой, и только поэтому волшебник, создавший крестраж, обретает пресловутое бессмертие.

Кусочки души, помещенные в крестраж, де-факто, ещё являются частью единого. Но ты представить не можешь, что стоит наколдовать надежное вместилище для этих кусочков! Всполох энергии – почти ничто. Всё, начиная от выбора предмета, имеет значение: только значимые для хозяина души вещи и ничего другого! И хранить «якорь» абы где нельзя: только в особых местах, где раньше уже творилось волшебство, и откуда он может тянуть в себя магическую энергию. Ведь им предстоит лежать там вечность!

Но даже это не главное! – со значением проговорил Салазар, пристально глядя на Гарри. – Ты думаешь, это так легко – отделить часть от целого, если речь идёт о душе? Душа, даже будучи многократно расколотой и даже - как тут заметили - разбитой вдребезги, тем не менее, продолжает сохранять свою целостность.
Убийство, строго говоря, не раскалывает душу, а нарушает её стабильность. Далее следует вытянуть энергетическую субстанцию в тонкую нить.

На крестражи накладывают сильнейшие ограждающие заклинания – необратимые, их уже не снять обычным колдовством с волшебной палочкой. Основная часть души даже чувствовать их перестаёт: как руку жгутом перевязать - через некоторое время пальцы оцепенеют и потеряют чувствительность. Это делается для того, чтобы как-то удержать «якорь» на почтительном расстоянии от основного куска. В противном случае всё быстро вернётся на место. А расколотый бладжером череп и шрам, который постоянно кровоточит, - Салазар криво усмехнулся, - никак не тянут на что-либо серьёзное.

- Выходит, душа, сама собой развалившаяся на куски – это миф? – подала голос Гермиона.

Салазар ненадолго задумался.

- Ну, как сказать... Если от неё уже многое откромсали, душа теряет устойчивость, становится хрупкой. Вернее, сгусток энергии теряет первоначальную концентрацию, становится нестабильным и может, в конце концов, рассыпаться от перенапряжения. Но это означает ни что иное, как смерть души. Такой душе уже ни к чему никакие «якоря», - Салазар ухмыльнулся.

- Разве душа не бессмертна? – пораженно спросил Гарри.

- Разве вам, юноша, никогда не приходилось сталкиваться с дементорами? – Салазар задал встречный вопрос.

Не дождавшись ответа, заговорил:
- Угли, собранные вместе, дают жаркое пламя. Но если их бездумно раскидывать по сторонам, то рано или поздно огонь погаснет. Ему не хватит внутреннего тепла, чтобы поддерживать себя, и всё, что раньше горело, превратится в труху.

- А разве к тому Хэллоуину большая часть крестражей уже была уничтожена? – внезапно поинтересовался Годрик.

- Нет, - быстро ответил Гарри. – Все были целы, до единого.

- Более того, Темный Лорд создал ещё один после того, как обрёл новое тело, - подсказала Гермиона.

- Ещё один, шестой? – переспросил Салазар. – Или якобы седьмой?

Гарри и Гермиона одновременно кивнули.

- Тогда не о чем говорить! – решительно заключил Салазар. – Не было никакой вдребезги разбитой души, никаких осколков, никаких самосоздающихся крестражей. Соберите с ушей лапшу, юноша, и спокойно живите дальше.

- Но как же тогда объяснить парселтанг, которым я владею? – растерянно спросил Гарри, наблюдая, как великий волшебник крутит медальон в руках.

- У меня есть одна версия, - степенно произнёс Салазар, внимательно оглядывая собравшихся. – Но, учитывая информацию о последнем крестраже, ничего определенного утверждать не могу.

- Да выкладывай, чего там! – потребовал Годрик.

Установилась звенящая тишина.

- Душа некоего темного мага действительно разбилась вдребезги, и нечто осколочное действительно коснулось ребенка, - медленно проговорил Салазар.

- И? – Годрик нетерпеливо застучал пальцами по столу.

- И умерло, соприкоснувшись с чарами, наведенными матерью, защищающей своё дитя.

- Но если оно умерло, то, как же тогда я понимаю парселтанг? – Гарри откровенно недоумевал и оторопело переводил взгляд с Салазара на Годрика.

- Остался отпечаток души, - пояснил Салазар. – Что-то вроде фантома или привидения. Вот он-то и живет в тебе, и дает тебе возможность понимать змеиный язык.
Признаюсь, это многое бы объяснило: мёртвое боли не чувствует. Характер ребёнка, правда, может основательно подпортить. Но это так, всего лишь предположения, и весьма зыбкие.

- Почему?

Гарри подумал, что наверняка со стороны выглядит жутким занудой со своими бесконечными вопросами.

- Потому что версия сама по себе фантастическая – призрак, возникший из ошметка души и живущий в чужом теле. Чтобы сделаться привидением, нужно быть хотя бы относительно целым. - Салазар слегка растянул губы в улыбке. – К примеру: вряд ли искалеченная душа вашего Тома способна создать призрак, не говоря уже об её осколке.

«Вашего Тома! - злорадно повторил Гарри про себя. – Не существовало бы вашего бесценного медальона, не возникло бы никакого нашего Тома!»

- Наконец, мы знаем, что спустя несколько лет был создан еще один крестраж, а значит, душа сохраняла свою устойчивость и никак не могла разбиться вдребезги, - спокойно закончил Салазар.

– Если только всё не произошло стремительно, быстро свыше всякой меры, - задумавшись, предположил Годрик. – Растрепалось немного, срикошетило в ребенка, не успев снова собраться в одно целое. В пределах пары-тройки футов...

- Нет, нет! – нетерпеливо перебила Гермиона, видимо испугавшись, что рассказала не всё. – Заклятие вернулось к Темному Лорду и ударило в него с такой силой, что половину дома снесло! Вряд ли мёртвое тело осталось лежать рядом с ребенком.

- Тогда моя версия бесповоротно отпадает, - решительно заключил Салазар.

- Так что же тогда со мной? – пробормотал Гарри, уже ни к кому не обращаясь конкретно.

- Не знаем, - ответила за всех Ровена. – Обратись к целителям, может быть, они найдут причину.

- К примеру, я стал понимать русалочий язык, когда меня здорово покусали лесные гномы, - лукаво подмигнув, сказал Годрик.

Лениво покинув кресло, он направился к Хельге, на ходу приговаривая:
– А что? Я от них тогда еле вырвался: цепкие, сволочи, зубастые! И бегом к озеру. А там русалки... Поют. И такая кругом красота!..

Хельга, сердито надувшись, с силой наступила размечтавшемуся рыцарю на ногу. Тот ойкнул и, с укором взглянув на обидчицу, захромал обратно.

- Ты хоть понимаешь, что у русалок ног нет, женщина? – недовольно буркнул Годрик, усевшись, наконец, в кресло. – Соответственно, между ног тоже ничего не доступно.

- Зато языки не в меру длинные, - сердито проворчала Хельга.

- Это-то да... – мечтательно протянул Годрик и тут же схлопотал от Хельги новый удар по макушке. На этот раз ей под руку подвернулась какая-то книга.

- Во имя штанов Мерлина! – взмолился Годрик, пытаясь отгородиться от обидчицы руками. Но не смог: Хельга продолжала наступать.

Тогда Годрик, схватив Шляпу, вскочил с кресла и с криком: «Ушел, скрылся, спасся, бежал!» рванул на другую половину картины. Волшебница последовала за ним.

- Vae victis, - Салазар беззлобно усмехнулся вслед разгорячившейся парочке. – «Горе побеждённому». Мой друг всегда цитирует Цицерона, когда его достают.

- Просто у них вечная юность, - сказала Ровена, улыбнувшись как-то по-особенному светло.

- О, да! Тысячелетней выдержки.

Неразборчивые возгласы Хельги и Годрика с каждым мгновеньем теряли свою силу и, наконец, смолкли совсем. Судя по всему, Салазар и Ровена привыкли к подобным сценам и не испытывали замешательства. Напротив, глаза Салазара, ещё недавно казавшиеся безнадежно тёмными и колючими, как будто посветлели; взгляд стал мягче и добрее, а на губах заиграла лёгкая улыбка. Ровена подошла к нему и встала рядом. Их руки встретились.

Атмосфера в комнате заметно изменилась, стала более дружественной. Гарри уже не чувствовал прежнего смущения, когда каждое несказанное слово приходилось буквально стаскивать с языка.

- А почему волшебники всё время вспоминают штаны Мерлина? – спросила вдруг Гермиона, видимо почувствовав общее настроение.

- Потому что это были поистине великие кальсоны, - невозмутимо ответил Салазар. – В наше время каждый волшебник мечтал надеть их хотя бы раз в жизни.

Гарри показалось, что чародей ему подмигнул, и как-то странно, двусмысленно.

Он хотел расспросить о легендарных штанах подробнее, но затормозил, увидев отчаянно краснеющую Гермиону. Салазар смеялся открыто и нескромно, явно наслаждаясь их оторопелым видом. Лицо Ровены тоже лучилось улыбкой. Гарри непроизвольно отвел руку за спину: взоры обоих чародеев чересчур откровенно упирались в кольцо на его руке.

- Славная вещь – эти кальсоны! Хочешь, подскажу, где найти? – интригующе прошипел Салазар, неожиданно обратившись к Гарри на «ты» и тем самым ещё больше сократив расстояние между ними.

- Хочу, - чего теряться, раз предлагают.

- Ночью, когда месяц в фазе одна четверть, прогуляйся по восьмому этажу. Только думать надо о мерлиновых подштанниках и ни о чем другом!

Гарри весело рассмеялся.

- Здорово! – воскликнул он, заметив на лице Салазара тень разочарования. – В смысле, спасибо! Попросить у Выручай-комнаты знаменитые мерлиновы подштанники я вряд ли бы догадался. Гермиона, что скажешь? Стоит попробовать?

Но девушка смотрела на Гарри с недоумением, явно не понимая смысла разговора.

- Я что, опять говорю на змеином языке? – удивленно спросил Гарри, переводя взгляд с Гермионы на Салазара.

- Ты не замечаешь, как переходишь на парселтанг?!

- Нет, не замечаю. Это как-то само происходит, помимо моей воли.

Гарри старался говорить спокойно, хотя потрясенный возглас Салазара немало озадачил. Шестое чувство подсказывало, что ничего хорошего в этом нет: если именитый чародей не считает нужным скрывать своего изумления, то дело нечисто.

- То есть ты не прикладываешь никаких усилий, чтобы понять услышанное и ответить?

- Нет, никаких, - ответил Гарри. - А разве вам приходится делать усилие над собой, разговаривая на парселтанге?

- Мне? Разумеется - нет. Но я змееуст от рождения. Мне приходится напрягаться, когда веду беседу на английском. С португальским значительно проще, но этот язык я знаю с детства. Второй родной язык...

Голос Салазара сошел на нет. Волшебник задумался.

- Хммм... – произнес чародей минуты три спустя. – Нет, все те люди из числа моих кузенов, на которых я проверял действие медальона, прекрасно отдавали себе отчёт в том, на каком языке они говорят и слышат. Им приходилось работать мозгами, чтобы переключить мысли с одного на другое.

- А мне что, не приходится шевелить мозгами? – Гарри даже слегка оскорбился.

- По-видимому, нет. Живёте на готовеньком! - Салазар как-то не в меру мрачно ухмыльнулся.

Гарри почувствовал, как внутри у него всё сжимается. Боже, неужели в нём по-прежнему сидит чёртов паразит? Неужели Дамблдор был прав?

- На каком языке я говорю сейчас? – внезапно спросил Салазар, устремив на Гарри пристальный взгляд.

- На обычном, - быстро ответил Гарри, хотя не отдавал себе отчета, что следует понимать под обыкновенным языком.

- А сейчас? – Салазар не спускал глаз с Гарри.

- Тоже.

- Тоже на обычном?

- Ну... да, - протянул Гарри уже без всякой уверенности.

- Поразительно! – воскликнул Салазар. – Ты переходил с парселтанга на английский, даже не замечая этого, но каждый раз отвечал на том языке, на котором был задан вопрос. Это всегда так происходит с тобой?

Гарри уже собирался кивнуть утвердительно, но, припомнив нечто важное, резко замотал головой.

- Нет, нет! – запротестовал он. – Когда я открывал Тайную комнату, у меня сначала ничего не получалось. Мне пришлось усилием воли заставить себя верить, что она живая!

- Кто живая? – спросил Салазар, словно не понимая, о чем речь.

- Змейка, нацарапанная на медном кране.

Салазар смотрел на него с растущим недоумением. Гарри слегка опешил: неужели Слизерин не помнит, где оставил вход в Тайную комнату?

- Медный кран над раковиной в туалете плаксы Миртл, - тихо проговорил Гарри. – С виду ничем не примечательный, кроме того, что он никогда не работал.

- А также, кроме того, что это – медный кран, - едко заметил Салазар.

- А какая разница, из чего он сделан: из меди или... – Гарри остановился, не зная, что говорить.

Салазар, устало вздохнув, взглядом обратился к Ровене:
- Дорогая, объясни молодому человеку.

- Первые медные трубы появились в семнадцатом веке. Первые краны ещё на два века позже.

Гарри перевёл взгляд на Гермиону. Та с силой закивала, подтверждая слова Ровены.

- А до того были ночные горшки, - вставил Салазар одновременно и грубо, и насмешливо. – Выручай-комната до сих пор предлагает ночные горшки тому, кто проходит мимо с переполненным мочевым пузырём. Дамблдор неоднократно жаловался на отсутствие прогресса.

- Но кто же тогда выгравировал змейку и заколдовал кран? – изумленно спросил Гарри, пропустив мимо ушей замечание о горшках.

Он посмотрел на Гермиону в поисках ответа, но потерпел неудачу. Лучшая ученица Хогвартса, в которой за годы учебы намертво укоренилась привычка отвечать на вопросы, пребывала в глубокой задумчивости.

- Во всяком случае, не я, - жестко ответил Салазар. – Мне незачем смотреть на змею и представлять её живой, чтобы заговорить на парселтанге. Может быть, этот ваш тёмный змееуст? Или кто-нибудь до него.

Гарри услышал, как судорожно перевела дух Гермиона. Он и сам почувствовал себя спокойнее, переложив ещё одно злодейство на Тома. До времени. Думать сейчас ещё и о медных трубах не хватало мозгов.

- Займёмся Поттером, - строго сказал Салазар. Не дожидаясь ответа, обратился к Гарри: – Скажи-ка нам что-нибудь на языке змей!

- Что именно?

Гарри начал испытывать беспокойство. Он произносил только одно слово: «Откройся!», разговаривая с нарисованной змеёй.

- «Нет ничего превыше истины, и она восторжествует». Переведи! – потребовал Салазар.

Глаза Гарри отчаянно забегали по комнате в поисках какой-нибудь змеи, но свой медальон Слизерин предусмотрительно убрал подальше. Тогда Гарри прикрыл глаза, силясь нарисовать змею в своём воображении, но, как назло, от волнения никак не мог сосредоточиться. Минуты бежали одна за другой, и он даже уже почти собрался с мыслями, когда голос Салазара оборвал все старания.

- Нет смысла дальше напрягать мозги, юноша! Думать на парселтанге самостоятельно вам не дано. Это совершенно ясно.

- А как же я тогда говорю на нём? – удивился Гарри.

- Кто-то вам помогает, - Салазар, вяло усмехнувшись, развёл руками. – Включает ваши мозги, реагируя на внешний раздражитель, но пропускает мимо обычную человеческую речь.

- Я сейчас пытался представить змею, - возразил Гарри.

- То есть растормошить того, кто должен потрудиться над вашими мозгами? - Салазар строго прищурился.

- Ну... – бессильно протянул Гарри, сердцем чувствуя правоту слов Слизерина.

- Что, ну? – допытывался Салазар.

- Да, - обречённо ответил Гарри.

Он опустил глаза к полу и прикрыл веки: не хотелось смотреть на мир. На душе у него опять похолодело, теперь уже безнадёжно. За прошедший месяц он столько раз возвращался от надежды к отчаянию, что дико устал от самих метаний. В каком-то смысле это было хуже смерти, потому что смерть – это хоть и страшная, но конечная точка. А его теперешнее существование... Господи, ну хоть бы какая-нибудь определенность! Или - или?

Гермиона робко коснулась его руки, но от её прикосновения стало ещё беспокойнее. Похолодевшие руки девушки дрожали. Гарри взглянул на подругу: её точно немного знобило, она смотрела на него с отчаянием и сочувствием, будучи не в силах скрыть своего смятения.

Гарри вмиг пожалел, что затеял весь этот разговор о парселтанге. Нужно было воспользоваться Думосбросом, извиниться и уйти. И ещё десять дней жить, не думая о скорой кончине, наслаждаясь каждым мгновеньем жизни.

Надо бы как-нибудь утешить... Гарри вдруг отчетливо осознал, что, расставаясь с Джинни, мысленно прощаясь с ней на опушке леса, вспоминая о вкусе её губ за мгновенье до смерти, он никогда не спрашивал себя: «А что будет с ней, когда меня не будет рядом?».

По-настоящему волновало лишь то, как Джинни воспримет его решение, вне всяких сомнений, правильное и благородное. А там дальше... – её проблемы. Переживёт как-нибудь. Чем Гарри Поттер отличается от Дина Томаса? Целуется как-то по-особенному? Вряд ли.

Сейчас он не знал, что сказать: у самого голова шла кругом. Беспомощный, как последний идиот, а ещё Повелитель Смерти... Ну, конечно! Как он раньше не подумал?

Взяв обе руки Гермионы в свои руки, и надежно сжав её ледяные пальчики, Гарри тихо прошептал:
- Я вернусь. Честно.

- Только не забудьте дать этому шалопаю хороших плетей, когда вернется! – Салазар бесцеремонно встрял в разговор. – Думаю, для начала штук десять...

Гарри и Гермиона одновременно повернулись к портрету.

- Что? Что я пропустил? – раздалось с другой стороны картины. – Мой факультет в моё отсутствие успел задолжать тебе десять плетей?

Вскоре Годрик появился сам и вопросительно уставился сначала на Слизерина, потом на Гарри с Гермионой.

Наверное, страх друг за друга ещё читался на их лицах, так что Годрик, слегка помрачнев, присвистнул.

- Десять плетей он не переживёт... Пожалей его печальную задницу, Салазар! На её долю итак уже выпало немало.

- А всё оттого, что эта задница плетей не пробовала, - желчно отвесил Слизерин.

- Но за что? – встрепенулась Гермиона.

Странно: как будто и в самом деле беспокоится о наказании. Кто же всерьёз собирается бить плетьми Гарри Поттера?

- Как можно, прожив столько лет в магическом мире, не уяснить, что грань между живым и мёртвым весьма расплывчата! – с возмущением сказал Салазар. – Привидения, они ещё живы или уже мертвы?

- Могут или не могут призраки служить «якорем»? – с вызовом, граничащим с наглостью, Гарри задал животрепещущий вопрос вместо ответа. Потому что до смерти устал от неопределенности. Как говорил Безголовый Ник: «Я ни тут, ни там...»

- Двадцать плетей! – рявкнул Салазар. – За неучтивость и невежество!

- Прошу прощения, милорд, - угрюмо пробормотал Гарри. На сердце у него было так скверно, что мысли друг с другом не складывались.

- Призраки удерживают душу уже за пределами земного мира, Гарри, - произнесла Гермиона сдавленным голосом. – Прости, совсем в голове перепуталось... Но откуда там было взяться призраку?

- В тех условиях, что вы описали, действительно – неоткуда! – жестко подтвердил Салазар.

- Тогда о чём говорить? – Гермиона слабо хмыкнула.

Повисла тишина. Салазар медлил с ответом. Но у Гарри исподволь засосало под ложечкой от неумолимого предчувствия. Интуиция – верное ему шестое чувство – подсказывала, что сейчас он наконец-то нащупает нить правды.

- «Авада Кедавра» оставляет после себя тень жертвы, которая сохраняет внешность и характер убитого человека. Вне зависимости, являлся он волшебником или маглом.

- Где? – нетерпеливо спросила Гермиона, едва Салазар закончил.

- В волшебной палочке убийцы.

На мгновенье, показавшееся Гарри вечностью, всё замерло. Потом его сердце сделало один удар, второй, третий... И вдруг забилось в бешеном темпе, начиная жизнь заново.

@темы: свежесмороженное

---

Флэш-моб

Поиграть решила
Вы даете мне букву, я - вам, и нужно вспомнить на нее 5 персонажей.
От Венделин прилетело
Буква "С"
1. Сибилла Трелони (куда ж я без Гарепотера!)
2. Суок из "Трех Толстяков"
3. Селезнёва Алиса от Кира Булычёва
4. Сюзанна из "Женитьбы Фигаро"
5. Серый Волк из "Красной Шапочки"

@темы: Зарядка для хвоста

---

Спасибо Роулинг за это

На днях лишний раз убедилась, насколько Роулинг мастер писать двусмысленности и недоговоренности.
Ради того, чтобы выяснить, куда же конкретно попало заклятие Вольдеморта, якобы вырезавшее из Гарри крестраж, сходила в гости к подруге и залезла в оригинал.
*Грустна* и там примерно то же самое, что и в РОСМЕНЕ.

Он снова лежал на земле ничком. Ноздри заполнял запах леса. Он чувствовал под щекой холодную твердую землю, а дужка очков, съехавших набок, впивалась ему в висок. Все тело у него болело, а то место, куда ударило Убивающее заклятие, саднило, как ушиб от удара кастетом. Он лежал, не шевелясь, прямо там, где упал; левая рука вывернулась под неестественным углом, рот раскрыт.

Внимание, ткните пальчиком:

Вопрос: "То место, куда попало заклятие" - это:

1. Непосредственно в шрам		10	(23.81%)
2. Где-то рядом		2	(4.76%)
3. Там, где Луна		0	(0%)
4. Там, где соплохвост сидел		2	(4.76%)
5. Там, где оно стояло		0	(0%)
6. Там, где оно НЕ стояло		0	(0%)
7. Там, где уже не встанет		1	(2.38%)
8. Там, где встанет, но упадет		1	(2.38%)
9. Там, где у Гарри татуировка		7	(16.67%)
10. Там, где оно надо, потому как читателю много думать вредно		19	(45.24%)
Всего:		42 Всего проголосовало: 38

@темы: перезагрузка

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Два рояля в кустах"

Выкладываю, как обещала.
Поскольку по результатам голосования десять моих читателей хотят не отказываются принять участие в обсуждении фика до окончательного бетинга, то жду ваших мнений.
Предупреждение: читать можно всем, даже если вы вовсе не открывали фик. Глава исключительно дженовая и дедуктивно-детективная.
Краткое содержание предыдущей главы: Гарри и Гермиона попадают в комнату Годрика, где находят портреты всех четырех основателей.

Глава 75. Парселтанг

Два года назад Гарри всецело согласился бы с Роном: кому нужна эта тоскливейшая «История магии»? «Отвратительно», полученное на экзамене, волновало не больше, чем завывания упыря на чердаке: в то лето было о чём переживать помимо отметок.

Да и чем грозил провальный балл? Отстранят от уроков истории? Пожалуйста! Чем дремать на лекциях Бинса, лучше добросовестно храпеть в собственной гостиной. Будущим мракоборцам «История магии» не требовалась, и этого было достаточно для спокойствия совести. Зато сейчас приходится жалеть о потерянных уроках: стараниями заунывного привидения всё прошло мимо ушей.

Но лучше поздно, чем никогда. Гарри Поттер откроет «Историю Хогвартса». Сегодня же! Дайте только вернуться в палатку до ночи. Уверенности в душе не было, так как с раннего утра всё шло не по плану.

Гарри огляделся по сторонам. Желтоватый дневной свет просачивался сквозь полупрозрачные стены комнаты. Потолок, похоже, отсутствовал вовсе. Все-таки странное место... Но если уж сам Салазар Слизерин берет на себя труд поговорить с Гарри Поттером, то шанс – может быть, единственный в своем роде - упускать нельзя.

Вопросов – бездна... Почему потомки Слизерина могут разговаривать со змеями? Впрочем, если их предком - как здесь уверяют - была женщина-змея. Нет, неужели Бинс такое говорил? Историю про фею-змею, давшую начало целому роду, Гарри вряд ли бы пропустил.

Хотя, на первом курсе он искренне считал, что все волшебники могут разговаривать со змеями, и не придавал этому особого значения. А потом кельтские феи кончились и начались занудные гоблины с их вечными претензиями к волшебникам и бесконечными восстаниями, и кто там кому, в конце концов, остался должен? Да Бинс их знает!

Могло ли такое быть, что его мама, Лили Эванс, владела парселтангом? Да нет, она бы знала. Но могла и не знать. Возможно, ей просто ни разу не довелось встретиться со змеей, ведь рептилии не загорают на клумбе. И не начал бы Дадли от скуки дразнить спящего удава, кто ведает...

Пальцы Гермионы сжались на его запястье, прервав поток размышлений и напомнив о том, что вопросы следует озвучивать.

- Простите, милорд, - набравшись смелости, Гарри обратился к лорду Слизерину, - если фея Мелузина была на самом деле змеей...

- Мелузина была феей. Она превращалась в змею, - миролюбиво произнёс Салазар. – И только по субботам, во второй половине дня.

- Но она могла говорить со змеями? – спросил Гарри напрямик.

- А как вы думаете, юноша? – вложив в последнее слово немалую долю иронии, Салазар лениво постучал костяшками пальцев по столу.

Годрик издал короткий грубоватый смешок. Шляпа, показав язык, ехидно осклабилась. Волшебницы, обменявшись улыбками, поспешили опустить глаза: Ровена - в книгу, Хельга склонила голову над пяльцами.

- А её дети? – продолжал Гарри, не обращая внимания на насмешки.

- И дети, - подтвердил Салазар.

- А внуки?

С лица Салазара исчезла скептическая улыбка. Вопрос о внуках Гарри задал наобум, но вдруг почувствовал, что направление взято правильно.

- Моя мать отлично владела парселтангом, - чуть помедлив, проговорил Салазар.

- А прочие... потомки? – спросил Гарри.

- Кто как, - неопределенно отозвался Салазар, но, заметив озадаченное лицо Гарри, уточнил, - если иметь в виду внуков. И в разной степени. Кто-то мог всего лишь пару слов прошипеть, а кому-то и это было не под силу.

- А правнуки?

- Только я, лорд Слизерин, - с гордостью промолвил Салазар. – Единственный, кто унаследовал эту редчайшую способность в третьем поколении.

Гарри слегка растерялся.

- Но как же тогда... Мраксы? Они ведь все говорили на парселтанге.

- Я о них позаботился, - жестко сказал Слизерин.

Салазар словно ждал этого момента. Он внезапно приобрел вид человека, услышавшего то, что хотел услышать, а Гарри, чувствуя, что сейчас будет сказано главное, застыл в ожидании.

Но еще до того, как лорд Слизерин выговорил первое слово, Гарри предугадал ответ: длинные пальцы Салазара коснулись золотой цепочки, висящей на груди, не торопясь, соскользнули вниз и замерли, сомкнувшись на медальоне.

-Я вижу, вы не глупы, юноша, - Салазар смерил Гарри оценивающим взглядом. – Не говоря уже о вашей спутнице.

Чародей посмотрел на Гермиону с уважением.

Книга о защите разума утверждала, что мысль материальна. Сейчас Гарри это почувствовал, почти физически ощутил, как в голове Гермионы рождаются невероятнейшие предположения и нетерпеливые вопросы.

Внезапно в разговор вмешался Годрик.

- Полагаю, Салазар, надо дать слово юной леди. Ну же, прекрасное дитя, смелее! – добродушно подбодрил он Гермиону, покрасневшую от волнения.

- Ми... милорд, - Гермиона с усилием выговорила первое слово, - неужели каждый волшебник, надевший на себя этот медальон, способен овладеть парселтангом?

- Разумеется, нет! – отрезал Салазар. – Далеко не каждый волшебник, а лишь тот, в жилах которого течет кровь моей прабабки, феи Мелузины. Дамблдор обычно употреблял другое слово...

- Ага, – простодушно подтвердил Годрик, почувствовав замешательство Слизерина, но под его суровым взглядом замолчал.

- Мало повесить медальон на шею, - продолжал Слизерин с достоинством учёного. – Для полного пробуждения крови необходим длительный срок. Самое малое: девять лунных циклов. В противном случае - через пару месяцев - вы родите лишь два-три слова, да и те с доброй примесью нормандского диалекта.

Салазар бросил на Годрика дерзкий взгляд. Годрик сделал вид, что ничего не заметил. Невольно наблюдая за их безмолвной перепалкой, Гарри подумал, что Гриффиндор и Слизерин ещё неплохо ладят друг с другом. При таких-то разных характерах!

- Значит, – Гермиона неловко запнулась, - семья Уизли каким-то образом тоже может считаться вашими потомками, милорд?

- Уизли? – хмуро переспросил Салазар. – Чистокровные?

Гермиона молча кивнула.

- Дитя моё! – слегка напевный возглас Годрика снова встрял в разговор, - Пора уже запомнить, что все чистокровные волшебники в родстве между собой. А иначе как? Нас, колдунов, и тысячу лет назад было не густо…

Рыцарь вдруг запел, заполняя комнату раскатистым басом:

Нас было немного,
Но мы не убоги.
Мы сделаем миру - шах!
Нас было не густо,
Но если не пусто...
В наших просторных штанах...

Подмигнув Салазару, Годрик глумливо прищелкнул языком.

- Добросовестно исполняли долг господина, реализуя право… первой ночи, – пояснил рыцарь, отделив последние слова короткой паузой для большей значимости.

Гарри заметил, как запылали огнем щёки Гермионы, и даже Хельга с Ровеной залились румянцем. Лишь Шляпа довольно причмокнула, любуясь очередной выходкой своего хозяина.

- Бастарды никогда не считались прямыми потомками, - мрачно заметил Слизерин.

По тому, как подчеркнуто он старался не смотреть на своего старого друга, можно было не сомневаться: право первой ночи Салазар уважал не меньше Годрика.

- А кто с этим спорит, милорд? – немедленно откликнулся рыцарь. – Однако ж, кровь – не вода.

Годрик широко улыбнулся и, сделав шаг вглубь картины, обнял руками обеих женщин: и Хельгу, и Ровену. Обе порозовели от смущения, но не отстранились.

- Мы отвлеклись, - холодно заметил Салазар, бросив на счастливую троицу недовольный взгляд.

- Вы правы, милорд, - Гарри решился подать голос. Гермиона вряд ли будет способна разговаривать ближайшие полчаса, а у них мало времени.

- Я жду, юноша, – степенно проговорил Салазар. – Жду вопросов.

- Выходит, милорд, ваши потомки носили медальон по очереди? – неуверенно спросил Гарри.

Он помнил, что в воспоминаниях Боба Огдена бесценная реликвия болталась на шее Меропы, которую никак нельзя было назвать любимой дочерью старика Мракса. На шее Морфина или самого Марволо медальон выглядел бы куда естественнее. И массивен он для женского украшения, и достаточно тяжел.

- По очереди? – Салазар разразился жестким смехом. – Какая глупость!

- Но тогда как?

Загадка с Роном, частично познавшим парселтанг, прояснилась, но Гарри решительно не понимал, каким образом Том овладел змеиным языком еще в детстве, если не брал медальон в руки.

- Мои потомки должны были владеть парселтангом с момента рождения, - произнес Салазар спустя минуту. – Парселтанг нельзя выучить по книгам и словарям, это ментальная магия. Новорожденные дети, едва сделав первый вдох, понимают каждое слово, сказанное по-змеиному, они мыслят на нём. Это ли не чудо? Человеческий язык придет к ним позже. Спустя несколько лет они, как и все дети, научатся говорить. По-английски или по-французски – неважно.

«Морфин, однако, так и не научился, - не без ехидства подумал Гарри, - ему вполне хватало своих змей...»

- Эта семейная реликвия, - Салазар положил медальон на ладонь, так что зеленая змейка в форме буквы «S» смотрела прямо на Гарри, - передавалась исключительно по женской линии, от матери к дочери. Женщина, ожидавшая очередного наследника, должна была носить его во время беременности, и благодаря этому младенец появлялся на свет, уже владея уникальными способностями. Такова была моя воля, моё духовное завещание.

Салазар резко опустил руку. Медальон соскользнул вниз и пару раз качнулся, прежде чем занять привычное место на его груди.

- Но, милорд! – выдохнула Гермиона в таком смятении, что Гарри невольно напрягся. – Это ведь невозможно! Девушки должны выходить замуж, уходить в другие семьи... А значит, медальон никак не мог остаться в распоряжении Мраксов!

- Дочерям из семьи Мраксов подыскивали женихов среди других Мраксов, - невозмутимо ответил Салазар. – И таким образом бесценная реликвия оставалась в семье, а кровь моих великих предков не разбавлялась прочими сомнительными... генами.

- А-ааа... – неопределенно протянула Гермиона. – Ну, да!

Не удержавшись, она медленно провела рукой по лбу, делая вид, что поправляет волосы. Наградив Гарри красноречивым взглядом, приказала ему: «Молчи!» Но он и без того не собирался болтать о печальной участи целого волшебного рода, ставшего невольными заложниками злосчастного завещания.

В комнате воцарилась тишина. Однако вскоре Шляпа начала нетерпеливо постукивать полями об стол, давая понять, что молчание затянулось.

- Милорд, а то волшебство, которое легло в основу создания медальона... Его возможно повторить?

Во что бы то ни стало, Гарри хотел продолжения разговора, но, боясь показаться невежливым, решил немного сменить тему.

- А смысл? – Салазар приподнял брови.

- Ну... – Гарри замялся, на ходу измышляя, что бы такое половчее соврать, - я подумал... Это действительно здорово, когда ребенок, едва родившись, уже понимает каждое слово. Возможно, многие бы хотели...

- Предлагаешь сотворить дюжину-другую артефактов и спускать их по сходной цене? – лукаво подмигнув, вставил Годрик. – О, дамы моего сердца! Чувствую: этот юноша далеко пойдёт!

Салазар захохотал громко и недоброжелательно.

- А что тут такого... особенного? – запротестовал Гарри.

- Золото есть власть, – напомнила Гермиона.

- Золото, власть... – повторил Слизерин, нахмурившись, - Что вы можете знать о власти? Это маглы нуждаются в королях и принцах, дабы обратить самих себя из бессмысленной толпы в нечто целостное. А волшебник велик сам по себе, без министерства магии. И только уровень магической силы, уровень колдовского мастерства служат мерой его величия.

Я наделил своих потомков уникальнейшим даром, и пока стоит мир, род Салазара Слизерина будет на голову выше всех остальных. Запомните это, юноша!

Переглянувшись с Гермионой, Гарри пожал плечами. Ну, редкий дар... Дамблдор как-то говорил, что ради этого дара любой Пожиратель смерти, не задумываясь, убил бы. А он в упор не видит ничего особенного в парселтанге. Змеи, они как-то сами по себе ползают.

- Простите, милорд, - Гарри всё-таки решился идти до конца, - но я решительно не понимаю, в чем состоит исключительность змеиного языка?

- Юноша, - непомерная снисходительность в голосе Салазара граничила с презрением. – Если бы владели этим даром, вы бы не задавали глупых вопросов.

- А я владею, - как можно скромнее сказал Гарри. Но не без удовольствия отметил для себя, как брови Салазара поползли вверх, а у всех остальных округлились глаза.

- Я тебе сразу намекнул, - не замедлил вставить Годрик, - что этот юноша с изумрудным блеском в глазах твой пра-пра-пра... Что, будешь отрицать?

- Ты не хуже меня знаешь, Годрик, что это ничего не значит, – едко заметил Салазар, даже не оглянувшись в сторону собеседника. – Как этот артефакт попал в твою семью? Гарри Поттер, если мне не изменяет память?

По выражению глаз Гермионы Гарри сообразил, что Слизерин перешел на парселтанг. Понятное дело: экзаменует.

- Никто из моей семьи не притрагивался к медальону, - ответил Гарри, стараясь быть вежливым и в то же время сохранять достоинство. – Я как-то так, сам по себе... Пытаюсь вот понять, как это случилось?

Гарри почувствовал некоторое облегчение, честно признавшись Слизерину в том, что конкретно его интересует. Теперь и врать нет надобности.

Салазар молчал, машинально сжимая и разжимая пальцы на массивном украшении.

- Но вы мне не ответили, милорд, - напомнил Гарри. – В чем состоит исключительность вашего дара? Поверьте, я бы не стал настаивать, но обстоятельства так сложились...

Гарри поймал себя на мысли, что уже невольно оправдывается.

- Разве вы, юноша, будучи змееустом, ничего не заметили? – глаза Салазара сузились. Он пристально смотрел на Гарри, ожидая ответа.

- А что я должен был заметить? – Гарри решил про себя, что нет смысла притворяться умником.

- А то, что парселтанг – это, прежде всего, ментальная магия. Парселтанг дает возможность его носителям общаться друг с другом, невзирая на расстояния. Исключительно силой мысли! Ведь змеи не имеют ушей, они глухи, и такой способ общения для них – единственный.

Словно по велению волшебной палочки в голове Гарри зашелестел голос Нагайны: «Да... держжжу...» Он все слышал мысленно, он чувствовал, как Волан-де-Морт принял вызов Нагайны, как обрадовался и велел схватить мальчишку.

- Насколько могу судить, за тысячу лет после меня ничего подобного не придумали, - с гордостью заключил Салазар.

В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая разве что злобным шипением Шляпы. Старая ветошь притворялась змеей и дулась, что на неё никто не обращает внимания.

- Господа змееусты, - с картины раздался настойчивый голос Ровены. - Вам не кажется, что ваша беседа тет-а-тет несколько затянулась?

- Да-да! – откликнулась Хельга. – Разговаривать на непонятном языке при дамах всегда считалось дурным тоном.

- Простите нас! – Гарри поспешил извиниться.

- Прощаем! – великодушно пробасил Годрик, усаживаясь в кресло, демонстративно вытаскивая из ножен свой меч и любуясь клинком, сверкающим в красновато-золотистых лучах солнца. – Мы люди простые военные. Нам слова – по боку! Нам главное – дела, и чтобы в отчаянной нужде твой меч услышал тебя.

Салазар криво усмехнулся, а Хельга что-то шепнула Ровене на ухо, по-крестьянски прикрыв рот ладонью. Обе чуть слышно хихикнули.

- Тише, девочки, тише! – неестественно манерничая, встрепенулся Годрик. – Вы смущаете скромного нормандского воина, который предан вам душой и телом!

Вместо ответа Хельга, отложив в сторону шитье, подошла к Годрику, и, ласково проведя рукой по его огненно-рыжим волосам, чмокнула рыцаря в щеку. Ровена наблюдала за ними с оттенком легкой грусти в глазах, Салазар - со странной улыбкой.

Воспользовавшись общим замешательством, Гарри в двух словах объяснил Гермионе суть того, что только что узнал от Слизерина, чем немало её озадачил.

- Господи, как же я сама не догадалась? – зашипела Гермиона, машинально сжав кулаки, - Не останавливайся, Гарри! Тяни веревочку дальше!

- Так, так... молодые люди! – Годрик вновь подал голос. - О какой веревочке идет речь? - Говорите, не стесняйтесь! Здесь все свои...

- Я хочу знать, каким образом мне удалось овладеть парселтангом? – признался Гарри, не видя смысла скрывать своё желание, на данный момент едва ли не самое отчаянное. – Я разговаривал с бразильским удавом незадолго до того, как получил первое письмо из Хогвартса. Владел ли этим даром до того – не знаю. Но я точно знаю, что, ни я, ни моя мама, ни разу не держали медальон Слизерина в руках.

Выговорившись, Гарри облегченно вздохнул.

- А почему бы вам, юноша, не спросить об этом у своего учителя, профессора Дамблдора? – неожиданно поинтересовалась Ровена.

- Учителя? – переспросил Гарри.
Интересно, что конкретно знают основатели об их отношениях с Дамблдором?

- Профессор называл вас своим лучшим учеником, - спокойно ответила Ровена. – Единственным, уникальным в своем роде. Следовательно, сэр Альбус Дамблдор – ваш учитель. Логика элементарная.

- Профессор Дамблдор умер, - сказал Гарри коротко, не желая говорить о Дамблдоре. – Около года назад.

Хельга и Ровена, одновременно ахнув, прикрыли ладонями рты. Годрик непроизвольно присвистнул. Салазар задумчиво покачал головой, не обронив ни звука.

На некоторое время установилась такая тишина, что Гарри отчетливо слышал каждый вздох Гермионы, хотя она, боясь что-либо пропустить, дышать старалась через раз.

- Ну, в общем, ему давно пора... – пробормотала Хельга минуты через три-четыре. – Право, столько не живут.

- Хельга! – одернула подругу Ровена.

- А что? Старик никогда мне не нравился, - сердито сказала Хельга, - и я этого не скрывала. – Сколько раз мы просили его вернуть нас в Большой Зал Хогвартса, где есть наше законное место? И что получали в ответ? Одни отговорки.

- Да уж, старик был хитер! – откликнулся Годрик с неожиданной готовностью. – Даже тебе, Салазар, стоит у него поучиться… кое-чему.

- Тонкому искусству манипулировать людьми, фактами и обстоятельствами, - хмуро отозвался Салазар. – Боюсь, мне до него далеко. Пусть не все одобряют мои цели, убеждения и методы, но я предпочитаю говорить об этом прямо.

- Мальчики, прекратите! – потребовала Ровена. – О мертвых либо хорошо...

- Да мы сами вроде как не совсем живые! – Годрик, ухмыльнувшись, поднялся с кресла и один раз - крест-накрест - рассек мечом воздух. – Это ради светлой памяти директора. Мир его праху!

- И портрет в круглый кабинет! – подхватила Хельга. – Уж в чем, в чем, а в силе нашей магии я не сомневаюсь. Портрет на месте висит?

Гарри и Гермиона кивнули одновременно.

- Вот и славно! – обрадовалась Хельга. – Небось, мотается сейчас между министерством и Хогвартсом, и в ус не дует. Это мы тут - по его милости - застряли в дополнительном измерении, как две пары заблудших монахов!

Гарри плохо понимал, что имеет в виду Хельга, упоминая про «застряли», но перебивать не рискнул. Разгневанная дама стояла посреди картины, уперев руки в бока, и вид имела устрашающий.

- Ну-ну, моя свирепая ведьмочка, не надо так грозно! Ну, бес меня попутал с этим дополнительным измерением! Кто ж знал? И вроде как в замке, и одновременно – вне него. На том и попались!

Поднявшись с кресла, Годрик поспешил к Хельге. Она сбавила пыл, почувствовав на своих плечах крепкие мужские руки.

- Магия замка не создаёт второго портрета, если первый находится в целости и сохранности, - с грустью произнесла Ровена. – Поэтому нас нет в Большом Зале. Любуемся вечными звездами отсюда.

Вздохнув, она вопросительно посмотрела на Гарри.

– Так вы, стало быть, не успели ничего выяснить у профессора Дамблдора?

- Выяснишь у него, как же! – Годрик неприлично громко хохотнул.

- Он унес свою тайну в могилу, – пробормотала Хельга трагическим голосом, закатив глаза к потолку.

- Это не смешно! - воскликнула Ровена, с укором глядя на рыцаря и свою подругу.

- Прекрасные ведьмы, отставить шабаш! – скомандовал Годрик, скользнув глазами по возмущенному лицу Ровены. - Займемся нашими гостями.

- Действительно, - сквозь зубы процедил Салазар.

Он, не спеша, поправил цепочку с медальоном, висящую на груди, и тем напомнил собравшимся о прерванной теме разговора.

- Так профессор Дамблдор не предложил вам никакого объяснения? – любезно спросила Ровена.

- Вообще-то... – Гарри начал неуверенно, но, переглянувшись с Гермионой и заручившись её молчаливой поддержкой, признался: - Он предложил одну версию. Правда, я узнал об этом недавно.

Гарри запнулся, раздумывая, стоит ли рассказывать про путешествие во времени. Решил, что не стоит.

- И какую? – холодно спросил Салазар, поглаживая рукой золотую цепь.

- Ну, профессор Дамблдор считал, что я – крестраж.

- Что? – от неожиданности пальцы Салазара сомкнулись на злосчастном медальоне, рука резко дернулась, оборвав цепочку. Лорд Слизерин не по-джентельменски ругнулся.

– Юноша, вы хоть понимаете, о чем болтайте? – колюче осведомился Годрик. В голосе рыцаря не чувствовалось и тени обыкновенно присущей ему весёлости.

- Говоря по правде – не совсем, - честно признался Гарри.

Он растерялся, не зная, как и с чего начать объяснять основателям свои сомнения. К счастью, на помощь пришла Гермиона. Она уже рылась в своей сумочке, извлекая на свет «Тайны наитемнейшего искусства».

Едва разглядев обложку книги, Годрик вытаращил глаза.
- Во имя штанов Мерлина!.. – протянул он, - Мой факультет наложил лапы на темнейшую магию!

- Одно слово: львы...

- …лапы загребущие, - в тон Хельге пробурчала Шляпа.

- Да вы хоть отдаёте себе отчёт, что эта магия, да и сама эта книга крайне опасны? – вскрикнула Ровена.

- А Гриффиндор славен тем, что учатся там храбрецы, - Салазар сердито фыркнул, и Гарри почувствовал на себе недоброжелательный взгляд.

- Дело в том, что один темный маг-змееуст разделил свою душу, – проговорила Гермиона, не обращая внимания на язвительный тон Слизерина.

Она рассказывала не торопясь, но четко и по существу, словно отвечая на вопрос экзаменационного билета. Видимо тот факт, что основатели не имели никакой связи с внешним миром, придавал ей смелости – утечки информации не будет. Она рассказала о роковой ночи, когда были убиты родители Гарри, и о том, каким образом Лили защитила своего сына. Её слушали, не прерывая.

- Дамблдор утверждал, что в тот момент, когда Тёмный Лорд покусился на жизнь ребенка, его душа - и без того крайне неустойчивая - разбилась вдребезги. Один осколок проскользнул к ребенку и вселился в него. И якобы именно он даёт Гарри возможность понимать язык змей. Может ли это быть правдой? – Гермиона наконец задала главный вопрос.

- Хмм... – задумчиво промычал Годрик. – Однако. А в наше время темные маги вели себя скромнее. Гораздо скромнее.

- И светлые тоже, - со значением произнёс Слизерин и, раздумывая о чем-то своём, неторопливо прибавил: - Но в уме и магической мощи этому Тому Реддлу не откажешь.

– В уме? – прошептала Хельга, не скрывая ужаса. – Какой ум? Он урод. Великий Боже, семь крестражей!

- И в какой части тела, по мнению профессора, обитает пресловутый седьмой осколок? – справилась Ровена.

- Здесь, - Гарри показал шрам, приподняв чёлку.

- По голове бладжером не попадало? – немного подумав, осведомился Годрик.

- Было такое, - ответил Гарри. – Год назад заработал трещину в черепе.

- Ну-ка, подойди поближе, - неожиданно попросила Хельга.

Гарри шагнул к камину. Хельга прошла к самому краю холста и, присев на корточки, стала внимательно разглядывать лоб Избранного.

- А шрам у тебя случайно не кровоточит?

- Иногда. Вернее, часто. Вернее, когда Реддл выходит из себя, испытывает сильное душевное волнение. Я как бы заглядываю в его разум и слышу то, о чём он думает в этот момент. Может быть, Дамблдор рассказывал вам обо мне? Обо всех этих моих странностях? – не без надежды спросил Гарри, единственно потому, что так было бы проще объясниться.

- Только то, что Гарри Поттер, студент Гриффиндора, в четырнадцать лет выиграл Турнир Трех Волшебников, - сказал Годрик. – Он очень этим гордился. Да и я тоже.

- Шрам выглядит слишком открыто. Как рана, - произнесла Хельга в задумчивости, не обращая внимания на то, что собеседники вдруг заговорили о турнире. – Шестнадцать лет не заживает?

Гарри помотал головой.

- Это «Авада Кедавра», - добавил он на всякий случай.

- «Авада Кедавра» не оставляет следов! – выплюнул Салазар со злостью. – Не терплю глупость во всех проявлениях! Чему вас учили семь лет, юноша?

- «Аваду Кедавру» в школе не проходят, - недолго раздумывая, ответил Гарри.

Строго говоря, это было неправдой: лже-Грюм, задвинув на все ограничения, рассказывал им о непростительных заклинаниях. Но выглядеть неучем в глазах основателей не хотелось.

Благодарно улыбнувшись Хельге, Гарри вернулся назад, к Гермионе.

- «Авада Кедавра» останавливает сердце. Словом. Заклятие обычно направляют в грудь, а не в лоб, - Салазар колюче ухмыльнулся. - Из того, что рассказала ваша спутница, подозреваю, что «Авада Кедавра» вас даже не коснулась. Защита, поставленная матерью, огородила младенца, как щит. Это очень древняя магия, и глупо было не подумать об этом!

- И душа покидает тело, не оставляя следов, - добавил Годрик. – И назад возвращается, не рисуя шрамов на лбу. Я знаю, о чем говорю: ни в одном сражении выстоял. Приходилось возвращаться с того света, - Годрик поставил на шахматный столик два пальца правой руки – средний и указательный – и прошелся пальцами по клеткам. - Так что, юноша, ищите истину в другом месте!

Но Гарри внезапно почувствовал, как в нём поднимает голову врожденное упрямство.

- А я этот... исключительный случай! У меня всё не так, как у других! – продолжал он с изрядной долей нахальства, непонятно откуда взявшегося. - И осколок души был не мой, а Тома Реддла. «Авада Кедавра» оцарапала мне лоб, а потом обломок вселился в меня, и до сих пор живет в моей душе, под её защитой! Так что я теперь вроде как крестраж... Пока буду жив я, будет жить Темный Лорд. Ну, что скажете?

Гарри с вызовом уставился на именитых чародеев.

Его не слушали. Улыбки, поначалу недоуменные и сдержанные, быстро уступили место откровенному хохоту. Так смеются люди, которым точно известно, что есть только один, единственно возможный и правильный способ изготовления чего бы то ни было, и крестража в том числе. А все остальное не более, чем шарлатанство. Или того хуже.

Несколько мгновений Гарри соображал, всё ли правильно он повторил. Но вроде верно сказано: слово в слово, как он услышал из воспоминаний Снейпа. То, что свой знаменитый шрам Мальчик-Который-Выжил получил от заклятия, Гарри уяснил для себя ещё на первом курсе: трудно было не запомнить, если все, кому не лень тыкали в него пальцем.

- А что тут смешного? – Гарри обращался главным образом к Гермионе, на лице которой – к его смятению – тоже сияла улыбка.

- Просто не представляла, насколько нелепо звучит так называемая «официальная версия», - шепнула Гермиона. – Особенно, когда вслух и громко.

- Так что же тогда со мной?

Гарри уперто ждал объяснений. Он уже почувствовал себя - ни больше, ни меньше – пациентом, которому нужен точный диагноз, а иначе он с места не сдвинется.

@темы: свежесмороженное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Типа нужно ваше мнение

Тема БФ-З как-то очень удачно подвигла меня на то, чтобы дописать, наконец, свой макси-фик "Два рояля в кустах", о котором мне постоянно напоминают читатели
На праздниках пришёл писец и настрочил целую главу
Я её бете отправила
Так вот, фишка такая: мне бы очень хотелось учесть все факты, упомянутые в каноне, и ничего не напутать. По возможности, даже то, что когда-либо упоминалось в интервью Роулинг (правда, к интервью я довольно скептически отношусь: здесь берём, здесь не берём).
Вопрос такой: что если я буду выкладывать новые главы в дневнике (небеченые) на предмет того, чтобы проверить факты и логику? А то, может быть, что-нибудь напутала или не учла, и потом придется переписывать.
Ну и так, по ходу действия, может будут какие-то замечания?
Осталось не так уж много глав, вряд ли больше дюжины, так что долго мучить никого не буду

Ребята, третья кнопочка только для воздержавшихся
Для тех, кто сомневается.

Вопрос: Быть или не быть?

1. Тому быть		17	(77.27%)
2. Тому не быть		1	(4.55%)
3. Чему быть, того не миновать		4	(18.18%)
Всего:		22

---

Британский флаг, третий забег

Дорогие мои читатели!
Читателей я не отслеживаю, но всех люблю! Поверьте!
На БФ-3 я отправила фик про Рона "Лишний человек"
БФ-3 подарил мне
- 14 баллов в полуфинале
Серый коршун
Дочь змеи
troyachka
alvarya
Я навеки ваша!
- Кучу критических отзывов Всем спасибо, всех люблю!
- Совершенно потрясающие демотиваторы от Танцующей с призраками
- И море позитива!











Теперь немного о том, как оно было.
Увидев тему "Темными лордами не рождаются", я, как бы это сказать помягче, в прямом смысле ох**ла.
Ни одной разумной мысли в голове! И сломалась моя старая шарманка...
В общем, ходил, ходил...
Потом - бац! - мысль пришла!
Настраиваю гитару , то есть сознание на СЮРприз*
А она там уже во всю строчит про драконов
И тут я вижу, как Флёр на первом задании турнира укладывает дракона спать...
Ну и, в общем, как-то оно пошло, пошло... и получилось то, что получилось.
Учитывая, что накануне я активно курила кинк-фест, то получилось немного
Четно говоря, совершенно не характерный для меня фик. Никогда не писала в шапке ООС персонажа, а тут вынуждена написать. Флер, конечно, не та, что у Роулинг. У меня она хулиганка, что-то вроде близнецов Уизли. Нравится ей подшучивать над честными людьми, используя свои чары.
Что касается Рона, то старалась выписать его характер наиболее достоверно. Много отзывов, где автора обвиняют в том, что Рона он не любит.
Уверяю - люблю! Но я обычно пишу не о человеке "вообще", а о человеке в данную минуту. И если в данную минуту человек чувствует злость, раздражение, обиду и так далее, то я об этом и пишу. Причем считаю, что нет ничего зазорного в том, что человек смотрит на жизнь, как реалист. Рон в фике честен с самим собой, и это мне тоже нравится.
Кто-то написал, что изменений в характере Рона по ходу фика не заметно. Но там ведь всего-то один вечер показан, в общей сложности около часа. И потом, искренне считаю, что Рон победил себя окончательно, когда разрубил крестраж. Иначе крестражу не было бы смысла показывать то кино, которое он показал.
Наконец: всегда считала и считаю, что за одного битого дают двух небитых. Врожденное благородство - это, конечно, круто, но так почти никогда не бывает. Человек, наверное, должен падать и подниматься, и только тогда он станет настоящим человеком.
Рон получился таким, каким я его вижу.
Еще раз спасибо всем, кто читал, комментировал и голосовал
Ну и, конечно, всем сердцем люблю свою замечательную бету!
Isabella*

Выкладываю пока так, как есть:
Название: Лишний человек
Автор: Русалка (Бледная Русалка)
Бета: Isabella*
Тип: джен
Жанр: общий
Рейтинг: R
Отказ от прав: все персонажи - Роулинг.
Персонажи: Рон Уизли, Флёр Уизли
Краткое содержание: Один день из жизни Рональда Уизли
Предупреждения: ООС Флёр

В душу Билл не лез, жилы не тянул. Но за ужином царило такое гробовое молчание, что кусок застревал в горле.
Впервые в жизни Рон не чувствовал вкуса пищи. Он вяло тыкал вилкой в странные зеленоватые шарики, клал их на язык, жевал, проглатывал, и далеко не сразу сообразил, что ест брюссельскую капусту, надоевшую ещё в детстве.
Больше он съесть ничего не смог. В животе стало так муторно, что Рон, опасаясь неприятных последствий, поспешил извиниться и покинуть кухню.
Дом старшего брата жил своей обычной жизнью, где Рон не находил себе места. Он чувствовал себя лишним не только в обществе Билла и Флёр, он сам себе был не нужен в том жалком виде, в котором вынужден был появиться на пороге «Ракушки».
Тошнота понемногу отступила, но злость на себя не прошла. Пусть не завидуют – он не собирается объедаться за троих. Физические страдания успокаивают совесть – а он, дурак, смеялся... Рон еле сдерживался, чтобы, подобно домовому эльфу, не приложиться головой о стену. И приложился бы, если бы видел в этом какой-то смысл. От обеда Рон отказался, сославшись на плохое самочувствие.
К вечеру голод дал знать о себе не на шутку. Аромат тушеного мяса щекотал ноздри, и Уизли сдался.
Когда Билл ушел на дежурство, Рон отважился спуститься вниз. Но, оказавшись на пороге кухни, тупо застыл в дверях, позабыв, зачем пришел.
В раковине деловито позвякивает посуда, под ногами суетится веник – хозяйка дома колдует.
Вся её манера держаться, твердая уверенность в себе, древняя магия, исходящая от Флёр, против воли завораживают. Ни в одном её движении - ни тени сомнения, словно волшебство не стоит ей никаких усилий. Гордо поднятый подбородок, открытый взгляд, и губы... слегка подрагивающие кончики губ... Чтобы остаться равнодушным, надо быть столетней тётушкой Мюриэль!
Невероятная... женщина!
Рон не мог объяснить себе, почему на уме настойчиво вертелось это слово - обычно он называл так почтенных дам в возрасте своей матери. Но ощущение того, что сейчас перед ним не наивная девушка, а взрослая женщина, вызывало беспокойство.
- Рон? – высокий голос Флёр заставил вздрогнуть и выкинуть – хотя бы частично - невнятные мысли из головы. – Что случилось? Ты хо`гошо себя чувствуешь?
- Есть хочу, - краснея, признался Рон. – Что-нибудь... Хлеба можно?
- Есть кое-что повкуснее. П`гисаживайся! - Флер указала рукой на табурет. – От обеда остался суп. Будешь?
Рон кивнул.
- Это хо`гошо, что у тебя появился аппетит, - продолжала Флёр, наполняя тарелку. – Мы волновались.
- Почему? – спросил Рон из вежливости, больше прислушиваясь к урчанию в собственном животе, чем к словам невестки.
- Как почему? – Флёр нахмурилась. – Тебя же расщепило!
- Всего-то два ногтя. Уже зажило почти, - Рон взглянул на свои пальцы, пожал плечами и стал проворно орудовать ложкой, показывая, что не стоит сомневаться в его добром здравии. Суп стремительно исчезал.
- П`гиятно видеть за столом настоящего мужчину с хорошим здоровым аппетитом! – голос Флер смягчился. - Знаешь, год назад ты был ещё совсем мальчишка, такой... забавный...
- Год назад?
- Позап`гошлым летом, - уточнила Флёр. – Тогда тебя сводили с ума п`гованские травы... – Не помнишь? – Рон почувствовал на себе пристальный взгляд. – Петрушка, орегано, майоран, розмарин... Такой слегка камфо`гный дух, немного горьковатый, чем-то напоминающий запах сосновой хвои. Ты ведь любишь птицу по-домашнему? – Рон не ответил, но Флёр словно разговаривала сама с собой: - И ты на меня так смотрел, так смотрел... Будто хотел съесть! Джинни сразу заметила.
- Ты что, пахла... жареным цыпленком? – Рон усмехнулся про себя, потому что это показалось ему нелепостью.
- Жареный цыпленок? – Флёр сердито фыркнула. – Это же грубо! Бабушка п`госто подняла бы меня на смех! Но когда тонко измельченные веточки розмарина соп`гикасаются с обжигающим дыхание паром, исходящим от румяной корочки... – зажмурив глаза, Флёр сладко потянула носом воздух.
- Постой, постой! – упоминание о бабушке показалось Рону подозрительным. Резко повернувшись, он вскочил на ноги и застыл перед Флёр с ложкой в руке. – Так это и есть те самые хваленые вейлочары? Вы собла... привлекаете свои... жертвы ароматом трав?
- Розмарин действовал только на тебя.
- Я должен заценить? - насупился Рон.
- Неп`геменно: мою откровенность, - вейла подмигнула, чем ещё больше раззадорила его.
- Я и ценю! – обиженно буркнул он, резко опустив руку.
Оглушительно звякнула металлическая ложка, тяжело ударившись об стол. Наступившая тишина оказалась неуютной.
- Рон, я же п`госто так... – Флёр неожиданно сбавила тон. – П`гобовала свои чары, тренировалась...
- А на ком-нибудь другом нельзя было потренироваться? – Рон устал от несправедливости – вечно его держат за подопытную крысу! - Для разнообразия, Гарри Поттера, например, стоило разок... обработать.
- `Арри оказался на редкость стойким, - безжалостно призналась Флёр.
Рон устало опустился на табурет и приложил руки к лицу: откровенность вейлы лишний раз расставила всех по местам. Кто такой Рональд Уизли и кто такой Гарри Поттер? Вечно в тени... Кому ты нужен? Лаванде Браун? Да она бы и не взглянула на тебя, если бы верный друг не устроил перед матчем свой фокус с зельем удачи!
Наверняка Гарри держит сейчас Гермиону за руку... А она склонила голову к нему на плечо... Её непослушные волосы – упрямые, как она сама – касаются знаменитого шрама... Им вдвоём сейчас хорошо – без Уизли! И они язвительно посмеиваются над тем, как прошлым летом Рон распускал слюни при виде Флёр. Да и сейчас недалеко ушел от себя прошлогоднего...
Хуже всего было сознавать, что его, как последнего дурака, развели на петрушке. Нащупали, блин, слабое место!
Из бесконечных причитаний матери Рон давно усвоил, что вейлочары чем-то сродни Империусу - вейлы внушают окружающим мысли о своей неотразимости. Но листья розмарина, выпускающие соки на жареное мясо – это слишком! Это... позор.
- Рон, ты расстроен?
- Лучше бы я умер.
Рон оторвал руки от лица, сжал кулаки, с ненавистью уставился на свои покалеченные пальцы.
- Лучше бы меня совсем расщепило!
- Стоит ли так отчаиваться, Рон?
Жалости Рон не ждал, но чтобы вот так, с такой ехидной насмешкой?
- Если случились внут`генние повреждения, - Флёр, словно не замечая расстроенного лица собеседника, продолжала держать «доброжелательный» тон, - то они неп`геменно дадут о себе знать, и твоё желание может осуществиться.
- Будем надеяться! – выпалил Рон со злостью.
- Когда уми`гает красивый мужчина – это печально... – Рон готов был поклясться, что наконец-то слышит долгожданные нотки сострадания.
- А я... я красивый мужчина?
- `азумеется! – с придыханием ответила Флёр.
Рон устремил на невестку изумленный взгляд.
- У тебя глаза голубые. И к`гуглые. Это так обезоруживает!
И самое обидное: всё сказано таким серьёзным тоном, что он не сразу распознал иронию, скрытую за французским акцентом. Действительно – идиот...
---
«Нежелательное лицо номер один» смотрело на Рона с первой полосы «Ежедневного пророка». Колдография была далеко не из лучших - Поттер выглядел слишком нервным и возбужденным. Сначала он медленно, будто в тяжелом раздумье, поднимал голову, а потом резко вздрагивал. Лицо неестественно подергивалось, так что очки-велосипеды съезжали набок. Движение повторялось много раз, и это оставляло крайне неприятное впечатление: Мальчик-Который-Всем-Должен в самом деле психически больной?
«А они там, в министерстве, не дураки... – угрюмо размышлял Рон, глядя на колдографию. – Где только выкопали... этакое чудо?»
Рон не мог припомнить друга таким. Что бы там ни придумывала Рита Скитер про «нездоров и опасен», Гарри всегда держался достойно. Разве что в самые тяжелые моменты...
Рон подумал, что при всем желании «Ежедневный пророк» не сможет представить Избранного полным ничтожеством. В его памяти Гарри был разным - озадаченным, потерянным, нервным, уставшим, измученным – но, при всех своих слабостях, никогда не вызывал жалость своим видом.
«В отличие от одного рыжего недоразумения, - Рон со злостью накрыл газету подушкой, - которое сползало под стол от запаха прованских трав».
Чтобы Рональд Уизли ещё раз взглянул на какую-нибудь дуру!.. И вейлы пусть дураков ищут!
Скоро ночь... Интересно, что они сейчас делают? Там, в лесу. Может, пьют чай? Или разглядывают картинки в книжке со сказками, тесно прижавшись друг к другу... Не надо об этом думать!
Но как же не думать? Странно: в своей ревности он не доходил до того, чтобы представить друзей обнаженными, ласкающими друг друга в страстных объятиях. То есть он считал подобное возможным, где-то даже естественным, но эта картина никогда в его воображении не возникала. Утешение слабое, но всё-таки...
Гермиона снимает крестраж с худой шеи Поттера, руки девушки касаются его черных волос и, чуть задержавшись, ласково проводят по взъерошенной макушке. Гарри ничего не замечает, просто вздыхает с облегчением. Гермиона протягивает Поттеру чашку чая, и он благодарит. Ненавистную цепочку Рональд Уизли надевает на шею сам.
Проходит день. Об Уизли не вспоминают, Уизли не нужен.
Потом случается эта злополучная рыбалка.
«Гарри поймал рыбу!» - и жизнь полна восторга... Гип-гип ура!
Они подозрительно долго возятся на кухне с чертовой рыбой. Пару раз из кухни долетает сдержанный смех. Они всегда оживлены, когда крестраж болтается на шее Рона...
...неловко замолкают, увидев его в дверях. Рон прощает.
Рыба несъедобна. Он должен это есть? Если бы они меньше занимались друг другом, то смогли бы приготовить что-нибудь более стоящее!
Наконец, последняя капля: Джинни чуть не умерла в Запретном лесу, а они обсуждают поиски меча! С каким упоением, с каким подъемом! Перебивают друг друга в порыве оголтелого энтузиазма...
«Думай, Гарри, думай!»
Мальчик-Который-Выжил умеет еще и думать? Рон поражен.
Список вещей, о которых Избранный не имеет ни малейшего понятия, пополняется еще одной, только что обнаруженной им дрянью.
А конца «великому походу» не видно...
Нет, дальше пусть сами топают! В этом балагане Рон Уизли – явно лишний!
Цепочка не оттягивает шею третьи сутки, в голове вроде бы давно прояснилось. Но... неужели это были его собственные мысли? Из какой задницы вытащил чертов медальон этот кошмар?
Но ведь она и вправду провела рукой по его лохматой голове... С нежностью...
Тьфу! Много думать вредно!
Лечь спать? Пожалуй...
Рон отодвинул подушку в сторону, чтобы расстелить кровать. Гарри с колдографии «Пророка», лежащего под подушкой, медленно поднял голову, и его снова передернуло, точно от отвращения, едва он встретился взглядом с бывшим другом. Тяжелая ладонь Рона опустилась на газетную страницу. Лучше не видеть!
Но выведенные крупным шрифтом буквы настырно лезли в глаза: «Гермиона Грейнджер... вместе с Гарри Поттером».
Мерлиновы кальсоны! Так и с ума недолго сойти... Всё: выключить свет и в кровать!
- Нокс!
Мир погрузился в пугающую тьму. Трудно сказать, что было тому виной: плотные шторы на окне, безлунная ночь или затянутое тучами небо, но в первый миг Рон не смог разглядеть даже собственной руки.
Тем не менее, он не счёл нужным зажигать палочку. Через минуту-другую глаза должны привыкнуть к темноте.
Секунды бежали одна за другой, но ничего не менялось: чернота перед глазами оставалась такой же непроницаемой. Тьма словно испытывала свою жертву: «Давай, сделай что-нибудь!»
Рон не шелохнулся. В голову, как боггарт из чулана, прокралась убийственная мысль: он может хоть до утра стоять столбом посреди комнаты. Кому от этого станет хуже? Никто не жаждет общества Рональда Уизли, впереди у него только... мрак.
«Впереди лишь мрак», - вслух повторил Рон и вдруг ощутил в себе странное волнение. Где-то он слышал эти слова, причем не так давно... И они звучали... звучали из уст Скримджера.
«...в надежде, что он озарит ему путь, когда будет казаться, что впереди лишь мрак».
Делюминатор Рон нащупал в кармане. Вытащил. Щелкнул.
Ничего.
Щелкнул еще раз. Опять мимо. Делюминатор не выпустил из себя ни единого шарика света. Рон невесело усмехнулся: наверняка весь свет, что был в этой вещице, остался в палатке. Он ведь не доставал эту штуку, с тех пор как... Чёрт, какое разъяренное лицо было тогда у Гарри! Предательства не прощают.
«А что вы... – двое – от меня ждали? – Рон выругался. – Я не могу находить что-то значимое там, куда его не клали! Завещание Дамблдора, его «последняя воля» - всего лишь очередной листок для душевнобольных! И остальное туда же! Можете и дальше лизать снитч, ковыряться в детских сказках, хвататься за любую мелочь, тянуть веревочку, продолжать вести проигранную партию...»
Рон приостановился, испугавшись собственных мыслей. Неужели всё так безнадежно?
Билл не считает Дамблдора сумасшедшим, говорит, что старик всегда видел людей насквозь и знал, от кого что ждать. Это и про него, Рональда Уизли, сказано...
Рон тяжело вздохнул: выше головы не прыгнуть. Нужна точная инструкция - не какие-то абстрактные подсказки, а понятный план. А иначе, что зря бегать с высунутым языком? Он давно не какой-нибудь сопливый первокурсник!
***
Непроглядная чернота комнаты наконец-то слегка прояснилась. Не зажигая света, угадывая предметы по размытым очертаниям, Рон переоделся в пижаму и лег в кровать. Но сон не приходил. Не удивительно - время детское.
Словно в подтверждение этой мысли, в щели под дверью появилась узкая полоска света – кто-то зажег лампу в коридоре. Послышались легкие шаги, потом раздался стук в дверь.
- Войдите, - разрешил Рон, натягивая одеяло повыше. – Но я тут, вообще-то, уже спать собираюсь...
Дверь тихо скрипнула.
- Ну и отлично! – Флёр, роскошная, как всегда, появилась в яркой полосе света с небольшим подносом в руках. – Костерост рекомендуют пить как раз перед сном.
- Какой сон? – Рон слегка приподнялся на локтях, чтобы разглядеть вошедшую. - Это же больно! Шутишь?
- Шучу, - легко призналась Флёр, опуская на стол поднос и зажигая люстру. – Но раз зелье готово к упот`геблению, надо лечиться!
- Понял, - вздохнул Рон. – Ладно, я тоже готов. Тяжело в лечении...
- Стоп, стоп! – скомандовала Флёр, увидев, что Рон собирается подниматься. – Ложись! Тебя нужно осмотреть, - добавила она серьёзно. – Я обещала мужу. Внут`генние повреждения при расщепе – это действительно опасно.
- Не понял, - затормозил Рон. – Так ты не шутила? Это что, правда... я могу умереть?
- Надеюсь, нет, - строго ответила Флёр и решительно указала на кровать.
Рон послушно принял горизонтальное положение, и даже подобрал, как просили, пижаму – повыше к подбородку. Но дальше началось невообразимое.
Присев на край кровати, Флёр положила прохладную ладонь на его обнаженный живот и слегка надавила.
- Что ты делаешь? – запротестовал Рон, чувствуя, как из-под её руки дружно лезут мурашки и разбегаются по всему телу.
- Ищу селезенку, - холодно ответила Флёр. – Не мешай!
Рассуждать о том, что все вейлы – дуры, находясь от них на почтительном расстоянии – много ума не надо. Но когда вот так, совсем рядом, и к тебе прикасаются руками... Чёрт! За живое руками трогают!
Пытаясь хоть как-то огородить рассудок от навязчивых мыслей, Рон зажмурил глаза. Стало только хуже.
Все его ощущения сосредоточились вокруг пальцев Флёр, исследующих его обнаженное тело. Разобравшись с селезёнкой, они осторожно перемещались к низу живота, нежно задевая на своём пути чувствительные места, до которых ещё не дотрагивалась ни одна мисс Браун.
«Сейчас случится!.. - в ужасе подумал Рон, чувствуя, как кровь начинает гулко стучать в висках. – На раз-два...» Веки он разлепил, но что толку, если мир уже потерял привычные очертания и летел... Мерлин знает куда!
- Зря Билл волновался, - удовлетворенно произнесла Флёр. – Всё функционирует отменно!
- Угу, - тупо отозвался Рон. Бегущая по телу волна неуемной дрожи не давала возможности хоть сколько-нибудь сосредоточиться.
- Ты слишком напряжен! Отпусти себя, Рон. П`гедставь, что ты... камушек. Легкий и плоский, как лепёшка... Тебя подб`госили опытной рукой, и ты летишь над озером, едва касаясь поверхности...
Когда вейла чего-то хочет, она умеет быть убедительной. Рон сразу поверил.
Больше от него ничего не зависит: ему велено превратиться в камешек, он так и сделал, и находит это забавным. Он чуть-чуть погружается в воду, трется об неё отвердевшим боком, поднимая радужные брызги. Поверхность воды почему-то кажется слегка шероховатой и с каждым новым касанием становится горячее.
Но это не пугает. Рон знает, что сейчас на мгновенье поднимется в воздух, его обдует ветром, а потом он снова нырнёт в упругую жидкость, и само естество природы плотно обхватит его со всех сторон. И сожмёт... нежно...
О, это... чудесно! Что-то невероятное, особенное... Уже совсем не хочется подскакивать вверх и подставлять бока ветру. Яркое солнце растворилось в озере, высветив водоём до самого дна: можно разглядеть почти каждый камень. Рону нужно туда, к своим собратьям, и он медленно скользит вниз. Вода мягко сопротивляется. Какие-то странные подводные вихри заигрывают с ним - подхватывают, покачивают, ласкают – и это чертовски приятно! Хочется задержать каждый миг! Но уже близок конец пути, ещё чуть-чуть – и всё...
Очнувшись, Рон обнаруживает себя на кровати. Штаны спущены почти до колен. Правая ладонь, подобно фиговому листочку, стыдливо прикрывает член. Пальцами чувствуя липкую влагу, Рон тянется за носовым платком, и с ужасом замечает стоящую у изголовья кровати Флёр. Это пат!.. Свободной рукой Рон машинально тащит на себя край одеяла.
- Рональд Уизли, - Флёр невозмутима, - если хочешь что-то сказать, то сейчас у тебя как раз есть такая возможность.
- Сейчас скажу... шахом и матом!
Огрызнувшись, Рон ощутил, что окончательно пришёл в себя после... Мерлиновы кальсоны, она что, всё время была здесь, в этой комнате?
- Разве тебе не понравилось?
- Что ты здесь делала? – вопросом на вопрос ответил он.
- П`госто держала тебя за...
- ...за голову? – опередил Рон, боясь услышать худшее.
- Примерно так, - Флёр понимающе улыбнулась.
- Но... зачем?.. – почти простонал Рон.
- П`госто не смогла удержаться, - вейла произнесла своё признание так, словно речь шла о чем-то совершенно естественном. - Эта первобытная магия во мне... она иногда сильнее меня. Бьёт через к`гай, остановиться невозможно! Ты понимаешь?
Рон ощутил на себе пристальный взгляд, но не откликнулся. Флёр не чувствует себя виноватой – это факт.
- Ладно: что сделано, то сделано, - вейла не без удовольствия вздохнула, явно наслаждаясь избавлением от бурлящей в ней магии. – Считай, что я в`гедная!
Услышав беззастенчивый смешок Флёр, Рон понял, что взывать к её совести бесполезно. Женская логика трезвому анализу не поддается, разве что Гермиона... – тоскливый вздох невольно вырвался из груди - существенно отличается от большинства. Так она выбрала себе стойкого... стоящего парня, а не тряпку Уизли!
- Рон, ну зачем так пе`геживать? – Флёр перестала улыбаться и говорила с легким раздражением. – У тебя великолепная эрекция! П`гаво, было бы жестоко оставлять тебя в таком возбужденном состоянии...
Тут Рон не выдержал, его просто бесило это беспощадное милосердие. Он рывком поднял спину с кровати и сел, опустив ноги на пол.
- А если бы это был не я, а Гарри? Гарри Поттер, который весь такой... несгибаемый, - уточнил Рон и выжидающе уставился на вейлу.
Флёр не торопилась отвечать: она наполняла костеростом мерный стаканчик, тщательно просматривая на свет деления. Заговорила, когда под взмахом волшебной палочки стаканчик с лекарством поплыл к больному.
- Что ж, стоит п`гизнать, что я ничем не смогла бы помочь твоему другу.
- Помочь?!
Рон поймал стаканчик и, залпом проглотив его содержимое, вновь поднял взгляд на невестку.
- Иногда п`гостому смертному дано чувствовать больше, чем герою. В некотором смысле, - Флёр лукаво прищурилась.
- Понятно, - через силу выдавил Рон, - я простой смертный, а Гарри Поттер - герой. Где-то я это уже слышал...
Рон замолчал, не желая говорить дальше. Он терпеть не мог подобных сравнений, ни от кого, включая собственную мать. Тем более собственную мать!.. О, мама была бы рада променять нелюбимого сына на Мальчика-Который-Выжил, и поэтому он отсиживается здесь, в «Ракушке»... Куда уж больше? Все сказано.
- О, `Арри Поттер – мальчик необыкновенный... – Флёр, словно не замечая подавленного вида собеседника, с улыбкой процитировала газету трехлетней давности. – Его не так-то п`госто околдовать. Он соп`готивлялся бы до последнего, и у него неп`геменно бы получилось... Но подумай, Рон, в данной... ситуации, стоит ли так завидовать `Арри?
- А я завидую? – резко спросил Рон, чувствуя, как по телу бежит волна страха. Не потому, что испытывал зависть, а потому, что это было произнесено вслух.
- А разве нет? – Флёр снисходительно усмехнулась, давая понять, что видит больше, чем говорит.
Пока Рон приходил в себя, пытаясь отогнать от себя отвратительную правду, Флёр взяла в руки поднос и выплыла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
***
В тишине дома отчетливо слышен шум моря. Упрямые волны бьются о прибрежные утёсы, их неутомимая настойчивость наводит на определенные размышления. Рон ищет ответы - это отвлекает разум от нарастающей боли в кончиках пальцев.
Его поймали за руку... На зависти. Вот так... просто!
А он ведь давно свыкся с этим чувством, даже перестал замечать его в себе, пока не ткнули носом.
Хорошего мало...
Так значит, вот оно как! Не ной, не списывай, не завидуй, не желай бренной славы, трудись, не покладая рук, похорони сомнения, верь в несбыточное, жри несъедобное... Всё, пешка дальше не идёт – клеточки на доске кончились! Повеситься, и тогда точно не будешь лишним человеком.
Станешь лишним трупом...
Рон тяжело вздыхает: последнее как-нибудь успеется... Войне не видно конца, кто знает, что ждёт впереди?

запись создана: 04.06.2011 в 22:22

@темы: Русалочка пишет

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Курю бамбук...

Участвую в БФ, в группе С. Учитывая, что в финале окажутся только восемь работ из группы, то все очень-очень мило.
Если я пройду в финал, считайте меня комсомолкой. Вообще-то меня уже во всю...
В своей группе скурила всё. Общее впечатление: нормально, но скучно. Откровенного отстоя нет, массового сброса вторичного продукта тоже нет. Но и шедевров нет, хотя, конечно, написать шедевр за три дня в принципе нереально.
Общая ошибка: слишком много рефлексии, пережевываний, воспоминаний, так называемых POV, я бы сказала, «бесконечные голоса за кадром». А самого кадра-то и нет, а если есть, то очень скудно (мало действий и диалогов). Герои перестают быть живыми, теряется ощущение настоящей жизни, действие подменяется на «жили-были...» Когда читаешь раз за разом сплошной POV, то на десятом фике начинаешь откровенно зевать от скуки.
Ну и раскрытие темы оставляет желать много лучшего. Причем в доброй половине фиков тему надо искать днем с огнем и под микроскопом. Я, конечно, понимаю, что тема сложная, но все-таки надо было как-то стараться подводить читателя к главному.
Наконец, перед тем, как начну плеваться ядом бить хвостом по воде, анегдот на злобу дня:

Если вам пеpебежла доpогy чёpная кошка, а за ней чёpная мышка, а за ней чёpная жyчка, а за ней чёpная внyчка, то дед выкопал не pепкy, а высоковольтный кабель.

53. Темное зеркало
Бедный Перси! Какой облом!
Понравилось. Простенько, конечно, и не вычитано, но не могу сказать, что плохо. Хороший юмор, главное - неожиданный. Ну и Перси, как личность, очень даже ничего получился. В топ вряд ли, но посмотрим.

54. Мой сказочный замок
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!
Преодолеть пространство и простор...
Было интересно, как они дошли до жизни такой казарменной. Но как-то слишком много всего накручено, и конец какой-то странный. Гарри испепелил портрет Дамблдора и тем самым встал на тёмную дорожку? Отказался от друзей, ушел в горы, чтобы сражаться за власть, а в итоге стать новым Темным Лордом? Впрочем, мысль о том, что благими намерениями... и так далее – понятна. Но, если честно, дальнейшая судьба этого Гарри и этого мира не волнует. Скажем так, наткнись я в архиве на этот фик, просить от автора проду не стала бы, и вряд ли стала бы читать следующую главу. Какая-то уж слишком своевольная АУ-шка. Хотя нельзя не отдать должное фантазии автора, и язык неплохой - читается легко.

55. Лишний человек
Автор, я вам сочувствую: сейчас вас будут топтать Ронопоклонники. Можно делать из Рона и Темного Лорда, и террориста – вам все простят, потому что все знают, что это неправда. Но у вас Рон непростительно похож на самого себя в каноне.
Плюс: удался характер Рона. Прагматик, мыслит реалиями (и это ему в плюс), но завидует и постоянно делает из мухи слона (эх, вспоминаю как он бесился из-за поцелуев двухгодичной давности)
Минус: на Темного Лорда Рон из фика не тянет.
ЗЫ: вчера вечером почитала комменты. Действительно, из Флёр могла бы получиться Темная леди, но она, при всех своих способностях, ограничивается мелким хулиганством и сексуальными забавами.

56. О ядах и противоядиях
Снейджер со всеми вытекающими. Эх, если б ещё курила снейджеры...
*Вздыхает* поскольку я канонист, и точно знаю, почему заклятия Темного Лорда перестали действовать, то весь этот детектив читала со скептической улыбкой. Темный Лорд не смог никого убить, потому что Гарри принес себя в жертву, причем шел на смерть без всяких путей к отступлению и шарад для тех, кто любит читать. Так что Снейп со своей теорией противоядий не впечатлил от слова «совсем».
И самое главное: совершенно не увидела в фике раскрытия темы конкурса? Кто тут тёмный-то? Явно ни Снейп, и ни Грейнджер, и даже намеков на это нет.

57. Принцип талиона
Интересная версия жизни и судьбы Долорес Амбридж. Правда больше понравилась сама Шляпа и её характер. Псевдо-сказочный стиль изложения не понравился. В остальном - нормально. Скорее всего - в топ.

58. Её война
Вроде бы не плохо, и тема раскрыта (немаловажный факт). Но настолько затянуто и однообразно, что где-то с середины фика перестала улавливать ход мыслей Гермионы. О чем она сейчас? Вроде это уже было? Или не было?
Слишком много рефлексии и правильных мыслей. Еле домучила.

59. Последнее заклинание
Снарри. Темный Лорд и как им родится/стать/быть – это сюда каким местом?

60. Серые начинают и выигрывают
Дорогой автор, очень интересная АУ-шка. Единственное, что здорово покоробило – это Гарри, который в порыве вдохновения выкладывает УПСам эксклюзивную инфу про крестражи. А так все очень и очень реалистично, если допустить мысль о том, что Лорд «случайна» умирает от рака. Классная идея об упрощенном зелье для воскрешения – интересно, кто его варил: Хвост или Барти? О том, что оставшийся в живых враг ослабляет иммунитет. И начались у них разборки...
Сама идея о том, что к власти в итоге всегда приходят серые - очень и очень жизненная идея. Однозначно – топ.

61. Итурийский инцидент
Довольно долго не могла въехать в эту Африку, читала только потому, что надо. Но потом вроде ничего, въехала, и даже чем-то увлекло. Карту захотелось открыть, на Африку посмотреть и почитать об Африке что-нибудь новостное пра войну и политику.
Скорее всего, в топ. Потому что Темный Лорд в наличии, детективно-приключенческий сюжет, довольно интересная идея с книгой и письмами будущим первокурсникам. Здорово покоробил небрито-пьющий Поттер, ну да спишем все на нервы, потрепанные неудачным браком.
Минус: отстраненное повествование от некоего третьего лица, о котором ты почти ничего не знаешь. Напрягает очень сильно, особенно в начале: кто такой? Откуда? Что-где-когда? До самой последней строчки личность рассказчика осталась за кадром и в итоге слилась с личностью автора. Так стоило ли вводить мжп?
Предпочла бы читать это от лица Гарри, и без огневиски. И вообще хочется, чтобы было побольше человека, и поменьше политики. Потому что сейчас впечатление такое, что не если не сделать Поттера немного нервным и много пьющим, то он автоматически превратится в некую стандартную схему, и фик станет совсем пресным. Не подумайте, я нормально отношусь к ООС персонажа (особенно в рамках данного конкурса и данной темы), если того требует сюжет и необходимость раскрытия темы, но этот много пьющий Гаре – он здесь зачем?
В чем-то я автора понимаю, но лучше все же идти другим путём: диалоги, юмор, воспоминания... И слишком уж затянута вступительная часть про политическую обстановку в Африке.

62. Похороните меня под форточкой
Читаю фик и думаю: как они дошли до жизни такой? Не те несчастные, опустившиеся люди, которых хоронят «под форточкой», а само магическое сообщество? Их же вроде как мало, им же генофонд свой надо беречь?
Насчет топа не знаю. С одной стороны вроде злободневно, ибо об реальных бомжей на каждом углу спотыкаешься, а с другой стороны – очень все кисло. Хотя, наверное, это есть признак того, что фик удался: чем-то все же задел за живое.
Минус: раскрытия темы не разглядела. Кто там Темный Лорд? Маги-бомжи или авроры?

63. Авады летят, как птицы
Не понравилось. Слишком рвано и пафосно.
Ну и совершенно не понятно: воспоминания Гарри вроде смотрел, а самопожертвоваться не пошел? В общем, не вижу логики в его поведении, а если нет логики, то нет веры. Прочитал, через полчаса забыл.
Что-то длинные фики надоели, почитаю короткие.

78. Рождение Темного Пуха
В общем, ничё так, повеселило. Плох тот солдат, который не мечтает стать Наполеоном, даже если это всего лишь Пу...
Топ вряд ли, но стеб нормальный.
Думалось почему-то не о розовом кусочке пуха, но это так, сугубо личное страдальческое. Пух, мы вас любим! Конкурс классный!

77. Капля памяти
Дорогой автор, к сожалению, за морем надрывного пафоса не удалось разглядеть здравого смысла.
Автор, извините! Перечитала ещё раз. Оказывается, это про тот огрызок, что сидел в теле Нагайны. Честно-честно, так и не поняла, что именно вы хотели донести до читателя? Хрякс жил, хрякс жив, хрякс будет жить? А Темными Лордами не рождаются, а становятся, когда в них хряксом капают? Простите, но как-то банально.

76. У него есть план
Первый фик про настоящего Волдеморта, хоть и в смирительной рубашке. Сошел с ума или таким родился? Если второе, то тема не раскрыта.

75. Белые начинают и проигрывают
Лили не устояла. То ли перед Снейпом, то ли перед черной магией? По слогу-стилю была уверена, что Севе снится дурной сон и сейчас он проснётся. По содержанию как-то мимо, не впечатлило.
Извините, но больше как-то и сказать нечего.

74. Преступление и наказание
Мдя... На что только не пойдешь, чтобы отпугнуть от ребенка призрак Темного Лорда, которому почему-то не лежится спокойно под лавкой. Альбус Северус – самое оно!
Для тех, кто не в курсе: ASP (инициалы Альбуса Северуса Поттера) – переводится с английского, как ЗМЕЯ. Так что, вряд ли новый Том испугается.

73. Друг по переписке
Уж сколько написано историй про дневник Тома, но чтобы бедный Дракуся так глупо попал под Томми! Я впервые встречаю. Хотя я не показатель: почти не читаю про Малфоев.
Справедливости ради надо сказать, что вряд ли Драко не знал про «Империо». Все-таки чистокровная волшебная семья и всякое такое... Но все равно читается нормально. Правда раскрытие темы опять же оставляет желать лучшего: Дракуся, ставший Темным Лордом под Империо? Во всем остальном дневник на Драко как-то слишком вяло действовал.
Хотя топ возможен, потому что Драко показан живым человеком. И на первом плане все-таки Драко, а не проблема Темного Лорда как таковая.

72. Решающий момент
АУ-шка.
Да уж, если бы Ариана не погибла, Геллерт и Альбус прошлись бы по планете рука об руку, и это канон. Недостатки: образы Альбуса и Геллерта получились плосковато. Впечатление такое, что просто Дамблдор перепуганный подросток, и того хуже, Гриндервальд полностью подмял любовника под себя, Дамблдор его опасается. Не увидела я равноправного партнерства, сорри. Тема вроде есть, но вяло. Не впечатляет.

71. Джеффри
Очень симпатичная история о том, что и у Томми был шанс стать человеком. Живые мальчишки без пафоса, лишней рефлексии и нудятины. Простенько, правда, но воспринимается нормально.
Топ вряд ли, не знаю пока.

70. Ничего серьезней
Фик на разок поржать. Честно поржала. Дамбик коварный, Томми глупенький, но слишком все надуманно.

69. Обломок
Это трагедия про то, как Джинни одержима Темным Лордом. Вообще-то версия, что Джинни была влюблена не в Гарри, а в осколок Тома, живущем в Гарри скорее позабавила, чем впечатлила. До сих пор остаётся загадкой: почему Гарри в упор ничего не замечает? В общем, Джинни как бэ не Джинни, Гарри как бэ балбес, у них как бэ недосемья... Пичаль-пичаль...
Простите, автор, но ваша Джинни настолько ООСная с самого начала, что не верю ни секунды в то, что Гарри всерьёз мог ею увлечься. Даже под амортенцией проблематично. Если только регулярно вливать литрами.
В целом очень всё надуманно и искусственно. Не верится от слова «совсем». Мимо топа.

68. Ненаучное
Извините, но буков много, а смысла мало. Фразы витиеватые, здравый смысл зарыт неоправданно глубоко, если он вообще есть, этот здравый смысл. Мимо топа.

67. О темном колесе и светлой любви
Темное колесо не впечатлило. Левая магия ради левой магии – больше я ничего в темном колесе не разглядела.
В целом исполнение очень наивное. Мимо топа.

66. Бамбуковый стержень
Не буду оригинальна: забористый у вас бамбук. Сижу-сижу, чай пью, натираю подмышки... Но я в принципе крайне неровно дышу к стилизованным текстам, если только это не «жила-была девочка...». Если уж писать под сказку, то лучше что-нибудь ритмическое этническое. Или под Гоголя. Скорее всего, в топ.

65. Кому память, кому слава, кому темная вода
Фик показался затянутым, и как минимум раза в два. Удачное начало с оборотнем и ведьмой, НЦа читалась нормально, но вот дальше: Локонс в клинике, воспоминания о Хогвартсе... Слишком все уныло, надо все переписывать, а еще лучше вырезать. Разумеется, это ИМХО (исключительно читательское), но если в начале у меня был интерес, то к середине фика он сдулся.
Насчет топа не знаю, буду подумать.

64. Победители
Понравилось, несмотря на все «на». Да, тема не нова – откровения Бузинной палочки. Да, фик сугубо программный, без открытий и строго по канону. Да, все довольно предсказуемо, без интриги. Но при всем при том написано хорошо, читать, по крайней мере, мне, было интересно.
Еще одно «несмотря на» - и саму Бузинную палочку и её характер представляю совершенно иначе. Но тем интереснее было читать чужую версию.
Топ возможен, тем более, что в топе этом у меня не густо. И спасибо за то, что напомнили хорошую истину: реализуй свои идеи, пока их не реализовал кто-то другой.

@темы: перезагрузка