Деготь продается в бочках, а мед в баночках...
Выкладываю, как обещала.
Поскольку по результатам голосования десять моих читателейхотят не отказываются принять участие в обсуждении фика до окончательного бетинга, то жду ваших мнений.
Предупреждение: читать можно всем, даже если вы вовсе не открывали фик. Глава исключительно дженовая и дедуктивно-детективная.
Краткое содержание предыдущей главы: Гарри и Гермиона попадают в комнату Годрика, где находят портреты всех четырех основателей.
Глава 75. Парселтанг
Два года назад Гарри всецело согласился бы с Роном: кому нужна эта тоскливейшая «История магии»? «Отвратительно», полученное на экзамене, волновало не больше, чем завывания упыря на чердаке: в то лето было о чём переживать помимо отметок.
читать дальшеДа и чем грозил провальный балл? Отстранят от уроков истории? Пожалуйста! Чем дремать на лекциях Бинса, лучше добросовестно храпеть в собственной гостиной. Будущим мракоборцам «История магии» не требовалась, и этого было достаточно для спокойствия совести. Зато сейчас приходится жалеть о потерянных уроках: стараниями заунывного привидения всё прошло мимо ушей.
Но лучше поздно, чем никогда. Гарри Поттер откроет «Историю Хогвартса». Сегодня же! Дайте только вернуться в палатку до ночи. Уверенности в душе не было, так как с раннего утра всё шло не по плану.
Гарри огляделся по сторонам. Желтоватый дневной свет просачивался сквозь полупрозрачные стены комнаты. Потолок, похоже, отсутствовал вовсе. Все-таки странное место... Но если уж сам Салазар Слизерин берет на себя труд поговорить с Гарри Поттером, то шанс – может быть, единственный в своем роде - упускать нельзя.
Вопросов – бездна... Почему потомки Слизерина могут разговаривать со змеями? Впрочем, если их предком - как здесь уверяют - была женщина-змея. Нет, неужели Бинс такое говорил? Историю про фею-змею, давшую начало целому роду, Гарри вряд ли бы пропустил.
Хотя, на первом курсе он искренне считал, что все волшебники могут разговаривать со змеями, и не придавал этому особого значения. А потом кельтские феи кончились и начались занудные гоблины с их вечными претензиями к волшебникам и бесконечными восстаниями, и кто там кому, в конце концов, остался должен? Да Бинс их знает!
Могло ли такое быть, что его мама, Лили Эванс, владела парселтангом? Да нет, она бы знала. Но могла и не знать. Возможно, ей просто ни разу не довелось встретиться со змеей, ведь рептилии не загорают на клумбе. И не начал бы Дадли от скуки дразнить спящего удава, кто ведает...
Пальцы Гермионы сжались на его запястье, прервав поток размышлений и напомнив о том, что вопросы следует озвучивать.
- Простите, милорд, - набравшись смелости, Гарри обратился к лорду Слизерину, - если фея Мелузина была на самом деле змеей...
- Мелузина была феей. Она превращалась в змею, - миролюбиво произнёс Салазар. – И только по субботам, во второй половине дня.
- Но она могла говорить со змеями? – спросил Гарри напрямик.
- А как вы думаете, юноша? – вложив в последнее слово немалую долю иронии, Салазар лениво постучал костяшками пальцев по столу.
Годрик издал короткий грубоватый смешок. Шляпа, показав язык, ехидно осклабилась. Волшебницы, обменявшись улыбками, поспешили опустить глаза: Ровена - в книгу, Хельга склонила голову над пяльцами.
- А её дети? – продолжал Гарри, не обращая внимания на насмешки.
- И дети, - подтвердил Салазар.
- А внуки?
С лица Салазара исчезла скептическая улыбка. Вопрос о внуках Гарри задал наобум, но вдруг почувствовал, что направление взято правильно.
- Моя мать отлично владела парселтангом, - чуть помедлив, проговорил Салазар.
- А прочие... потомки? – спросил Гарри.
- Кто как, - неопределенно отозвался Салазар, но, заметив озадаченное лицо Гарри, уточнил, - если иметь в виду внуков. И в разной степени. Кто-то мог всего лишь пару слов прошипеть, а кому-то и это было не под силу.
- А правнуки?
- Только я, лорд Слизерин, - с гордостью промолвил Салазар. – Единственный, кто унаследовал эту редчайшую способность в третьем поколении.
Гарри слегка растерялся.
- Но как же тогда... Мраксы? Они ведь все говорили на парселтанге.
- Я о них позаботился, - жестко сказал Слизерин.
Салазар словно ждал этого момента. Он внезапно приобрел вид человека, услышавшего то, что хотел услышать, а Гарри, чувствуя, что сейчас будет сказано главное, застыл в ожидании.
Но еще до того, как лорд Слизерин выговорил первое слово, Гарри предугадал ответ: длинные пальцы Салазара коснулись золотой цепочки, висящей на груди, не торопясь, соскользнули вниз и замерли, сомкнувшись на медальоне.
-Я вижу, вы не глупы, юноша, - Салазар смерил Гарри оценивающим взглядом. – Не говоря уже о вашей спутнице.
Чародей посмотрел на Гермиону с уважением.
Книга о защите разума утверждала, что мысль материальна. Сейчас Гарри это почувствовал, почти физически ощутил, как в голове Гермионы рождаются невероятнейшие предположения и нетерпеливые вопросы.
Внезапно в разговор вмешался Годрик.
- Полагаю, Салазар, надо дать слово юной леди. Ну же, прекрасное дитя, смелее! – добродушно подбодрил он Гермиону, покрасневшую от волнения.
- Ми... милорд, - Гермиона с усилием выговорила первое слово, - неужели каждый волшебник, надевший на себя этот медальон, способен овладеть парселтангом?
- Разумеется, нет! – отрезал Салазар. – Далеко не каждый волшебник, а лишь тот, в жилах которого течет кровь моей прабабки, феи Мелузины. Дамблдор обычно употреблял другое слово...
- Ага, – простодушно подтвердил Годрик, почувствовав замешательство Слизерина, но под его суровым взглядом замолчал.
- Мало повесить медальон на шею, - продолжал Слизерин с достоинством учёного. – Для полного пробуждения крови необходим длительный срок. Самое малое: девять лунных циклов. В противном случае - через пару месяцев - вы родите лишь два-три слова, да и те с доброй примесью нормандского диалекта.
Салазар бросил на Годрика дерзкий взгляд. Годрик сделал вид, что ничего не заметил. Невольно наблюдая за их безмолвной перепалкой, Гарри подумал, что Гриффиндор и Слизерин ещё неплохо ладят друг с другом. При таких-то разных характерах!
- Значит, – Гермиона неловко запнулась, - семья Уизли каким-то образом тоже может считаться вашими потомками, милорд?
- Уизли? – хмуро переспросил Салазар. – Чистокровные?
Гермиона молча кивнула.
- Дитя моё! – слегка напевный возглас Годрика снова встрял в разговор, - Пора уже запомнить, что все чистокровные волшебники в родстве между собой. А иначе как? Нас, колдунов, и тысячу лет назад было не густо…
Рыцарь вдруг запел, заполняя комнату раскатистым басом:
Нас было немного,
Но мы не убоги.
Мы сделаем миру - шах!
Нас было не густо,
Но если не пусто...
В наших просторных штанах...
Подмигнув Салазару, Годрик глумливо прищелкнул языком.
- Добросовестно исполняли долг господина, реализуя право… первой ночи, – пояснил рыцарь, отделив последние слова короткой паузой для большей значимости.
Гарри заметил, как запылали огнем щёки Гермионы, и даже Хельга с Ровеной залились румянцем. Лишь Шляпа довольно причмокнула, любуясь очередной выходкой своего хозяина.
- Бастарды никогда не считались прямыми потомками, - мрачно заметил Слизерин.
По тому, как подчеркнуто он старался не смотреть на своего старого друга, можно было не сомневаться: право первой ночи Салазар уважал не меньше Годрика.
- А кто с этим спорит, милорд? – немедленно откликнулся рыцарь. – Однако ж, кровь – не вода.
Годрик широко улыбнулся и, сделав шаг вглубь картины, обнял руками обеих женщин: и Хельгу, и Ровену. Обе порозовели от смущения, но не отстранились.
- Мы отвлеклись, - холодно заметил Салазар, бросив на счастливую троицу недовольный взгляд.
- Вы правы, милорд, - Гарри решился подать голос. Гермиона вряд ли будет способна разговаривать ближайшие полчаса, а у них мало времени.
- Я жду, юноша, – степенно проговорил Салазар. – Жду вопросов.
- Выходит, милорд, ваши потомки носили медальон по очереди? – неуверенно спросил Гарри.
Он помнил, что в воспоминаниях Боба Огдена бесценная реликвия болталась на шее Меропы, которую никак нельзя было назвать любимой дочерью старика Мракса. На шее Морфина или самого Марволо медальон выглядел бы куда естественнее. И массивен он для женского украшения, и достаточно тяжел.
- По очереди? – Салазар разразился жестким смехом. – Какая глупость!
- Но тогда как?
Загадка с Роном, частично познавшим парселтанг, прояснилась, но Гарри решительно не понимал, каким образом Том овладел змеиным языком еще в детстве, если не брал медальон в руки.
- Мои потомки должны были владеть парселтангом с момента рождения, - произнес Салазар спустя минуту. – Парселтанг нельзя выучить по книгам и словарям, это ментальная магия. Новорожденные дети, едва сделав первый вдох, понимают каждое слово, сказанное по-змеиному, они мыслят на нём. Это ли не чудо? Человеческий язык придет к ним позже. Спустя несколько лет они, как и все дети, научатся говорить. По-английски или по-французски – неважно.
«Морфин, однако, так и не научился, - не без ехидства подумал Гарри, - ему вполне хватало своих змей...»
- Эта семейная реликвия, - Салазар положил медальон на ладонь, так что зеленая змейка в форме буквы «S» смотрела прямо на Гарри, - передавалась исключительно по женской линии, от матери к дочери. Женщина, ожидавшая очередного наследника, должна была носить его во время беременности, и благодаря этому младенец появлялся на свет, уже владея уникальными способностями. Такова была моя воля, моё духовное завещание.
Салазар резко опустил руку. Медальон соскользнул вниз и пару раз качнулся, прежде чем занять привычное место на его груди.
- Но, милорд! – выдохнула Гермиона в таком смятении, что Гарри невольно напрягся. – Это ведь невозможно! Девушки должны выходить замуж, уходить в другие семьи... А значит, медальон никак не мог остаться в распоряжении Мраксов!
- Дочерям из семьи Мраксов подыскивали женихов среди других Мраксов, - невозмутимо ответил Салазар. – И таким образом бесценная реликвия оставалась в семье, а кровь моих великих предков не разбавлялась прочими сомнительными... генами.
- А-ааа... – неопределенно протянула Гермиона. – Ну, да!
Не удержавшись, она медленно провела рукой по лбу, делая вид, что поправляет волосы. Наградив Гарри красноречивым взглядом, приказала ему: «Молчи!» Но он и без того не собирался болтать о печальной участи целого волшебного рода, ставшего невольными заложниками злосчастного завещания.
В комнате воцарилась тишина. Однако вскоре Шляпа начала нетерпеливо постукивать полями об стол, давая понять, что молчание затянулось.
- Милорд, а то волшебство, которое легло в основу создания медальона... Его возможно повторить?
Во что бы то ни стало, Гарри хотел продолжения разговора, но, боясь показаться невежливым, решил немного сменить тему.
- А смысл? – Салазар приподнял брови.
- Ну... – Гарри замялся, на ходу измышляя, что бы такое половчее соврать, - я подумал... Это действительно здорово, когда ребенок, едва родившись, уже понимает каждое слово. Возможно, многие бы хотели...
- Предлагаешь сотворить дюжину-другую артефактов и спускать их по сходной цене? – лукаво подмигнув, вставил Годрик. – О, дамы моего сердца! Чувствую: этот юноша далеко пойдёт!
Салазар захохотал громко и недоброжелательно.
- А что тут такого... особенного? – запротестовал Гарри.
- Золото есть власть, – напомнила Гермиона.
- Золото, власть... – повторил Слизерин, нахмурившись, - Что вы можете знать о власти? Это маглы нуждаются в королях и принцах, дабы обратить самих себя из бессмысленной толпы в нечто целостное. А волшебник велик сам по себе, без министерства магии. И только уровень магической силы, уровень колдовского мастерства служат мерой его величия.
Я наделил своих потомков уникальнейшим даром, и пока стоит мир, род Салазара Слизерина будет на голову выше всех остальных. Запомните это, юноша!
Переглянувшись с Гермионой, Гарри пожал плечами. Ну, редкий дар... Дамблдор как-то говорил, что ради этого дара любой Пожиратель смерти, не задумываясь, убил бы. А он в упор не видит ничего особенного в парселтанге. Змеи, они как-то сами по себе ползают.
- Простите, милорд, - Гарри всё-таки решился идти до конца, - но я решительно не понимаю, в чем состоит исключительность змеиного языка?
- Юноша, - непомерная снисходительность в голосе Салазара граничила с презрением. – Если бы владели этим даром, вы бы не задавали глупых вопросов.
- А я владею, - как можно скромнее сказал Гарри. Но не без удовольствия отметил для себя, как брови Салазара поползли вверх, а у всех остальных округлились глаза.
- Я тебе сразу намекнул, - не замедлил вставить Годрик, - что этот юноша с изумрудным блеском в глазах твой пра-пра-пра... Что, будешь отрицать?
- Ты не хуже меня знаешь, Годрик, что это ничего не значит, – едко заметил Салазар, даже не оглянувшись в сторону собеседника. – Как этот артефакт попал в твою семью? Гарри Поттер, если мне не изменяет память?
По выражению глаз Гермионы Гарри сообразил, что Слизерин перешел на парселтанг. Понятное дело: экзаменует.
- Никто из моей семьи не притрагивался к медальону, - ответил Гарри, стараясь быть вежливым и в то же время сохранять достоинство. – Я как-то так, сам по себе... Пытаюсь вот понять, как это случилось?
Гарри почувствовал некоторое облегчение, честно признавшись Слизерину в том, что конкретно его интересует. Теперь и врать нет надобности.
Салазар молчал, машинально сжимая и разжимая пальцы на массивном украшении.
- Но вы мне не ответили, милорд, - напомнил Гарри. – В чем состоит исключительность вашего дара? Поверьте, я бы не стал настаивать, но обстоятельства так сложились...
Гарри поймал себя на мысли, что уже невольно оправдывается.
- Разве вы, юноша, будучи змееустом, ничего не заметили? – глаза Салазара сузились. Он пристально смотрел на Гарри, ожидая ответа.
- А что я должен был заметить? – Гарри решил про себя, что нет смысла притворяться умником.
- А то, что парселтанг – это, прежде всего, ментальная магия. Парселтанг дает возможность его носителям общаться друг с другом, невзирая на расстояния. Исключительно силой мысли! Ведь змеи не имеют ушей, они глухи, и такой способ общения для них – единственный.
Словно по велению волшебной палочки в голове Гарри зашелестел голос Нагайны: «Да... держжжу...» Он все слышал мысленно, он чувствовал, как Волан-де-Морт принял вызов Нагайны, как обрадовался и велел схватить мальчишку.
- Насколько могу судить, за тысячу лет после меня ничего подобного не придумали, - с гордостью заключил Салазар.
В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая разве что злобным шипением Шляпы. Старая ветошь притворялась змеей и дулась, что на неё никто не обращает внимания.
- Господа змееусты, - с картины раздался настойчивый голос Ровены. - Вам не кажется, что ваша беседа тет-а-тет несколько затянулась?
- Да-да! – откликнулась Хельга. – Разговаривать на непонятном языке при дамах всегда считалось дурным тоном.
- Простите нас! – Гарри поспешил извиниться.
- Прощаем! – великодушно пробасил Годрик, усаживаясь в кресло, демонстративно вытаскивая из ножен свой меч и любуясь клинком, сверкающим в красновато-золотистых лучах солнца. – Мы люди простые военные. Нам слова – по боку! Нам главное – дела, и чтобы в отчаянной нужде твой меч услышал тебя.
Салазар криво усмехнулся, а Хельга что-то шепнула Ровене на ухо, по-крестьянски прикрыв рот ладонью. Обе чуть слышно хихикнули.
- Тише, девочки, тише! – неестественно манерничая, встрепенулся Годрик. – Вы смущаете скромного нормандского воина, который предан вам душой и телом!
Вместо ответа Хельга, отложив в сторону шитье, подошла к Годрику, и, ласково проведя рукой по его огненно-рыжим волосам, чмокнула рыцаря в щеку. Ровена наблюдала за ними с оттенком легкой грусти в глазах, Салазар - со странной улыбкой.
Воспользовавшись общим замешательством, Гарри в двух словах объяснил Гермионе суть того, что только что узнал от Слизерина, чем немало её озадачил.
- Господи, как же я сама не догадалась? – зашипела Гермиона, машинально сжав кулаки, - Не останавливайся, Гарри! Тяни веревочку дальше!
- Так, так... молодые люди! – Годрик вновь подал голос. - О какой веревочке идет речь? - Говорите, не стесняйтесь! Здесь все свои...
- Я хочу знать, каким образом мне удалось овладеть парселтангом? – признался Гарри, не видя смысла скрывать своё желание, на данный момент едва ли не самое отчаянное. – Я разговаривал с бразильским удавом незадолго до того, как получил первое письмо из Хогвартса. Владел ли этим даром до того – не знаю. Но я точно знаю, что, ни я, ни моя мама, ни разу не держали медальон Слизерина в руках.
Выговорившись, Гарри облегченно вздохнул.
- А почему бы вам, юноша, не спросить об этом у своего учителя, профессора Дамблдора? – неожиданно поинтересовалась Ровена.
- Учителя? – переспросил Гарри.
Интересно, что конкретно знают основатели об их отношениях с Дамблдором?
- Профессор называл вас своим лучшим учеником, - спокойно ответила Ровена. – Единственным, уникальным в своем роде. Следовательно, сэр Альбус Дамблдор – ваш учитель. Логика элементарная.
- Профессор Дамблдор умер, - сказал Гарри коротко, не желая говорить о Дамблдоре. – Около года назад.
Хельга и Ровена, одновременно ахнув, прикрыли ладонями рты. Годрик непроизвольно присвистнул. Салазар задумчиво покачал головой, не обронив ни звука.
На некоторое время установилась такая тишина, что Гарри отчетливо слышал каждый вздох Гермионы, хотя она, боясь что-либо пропустить, дышать старалась через раз.
- Ну, в общем, ему давно пора... – пробормотала Хельга минуты через три-четыре. – Право, столько не живут.
- Хельга! – одернула подругу Ровена.
- А что? Старик никогда мне не нравился, - сердито сказала Хельга, - и я этого не скрывала. – Сколько раз мы просили его вернуть нас в Большой Зал Хогвартса, где есть наше законное место? И что получали в ответ? Одни отговорки.
- Да уж, старик был хитер! – откликнулся Годрик с неожиданной готовностью. – Даже тебе, Салазар, стоит у него поучиться… кое-чему.
- Тонкому искусству манипулировать людьми, фактами и обстоятельствами, - хмуро отозвался Салазар. – Боюсь, мне до него далеко. Пусть не все одобряют мои цели, убеждения и методы, но я предпочитаю говорить об этом прямо.
- Мальчики, прекратите! – потребовала Ровена. – О мертвых либо хорошо...
- Да мы сами вроде как не совсем живые! – Годрик, ухмыльнувшись, поднялся с кресла и один раз - крест-накрест - рассек мечом воздух. – Это ради светлой памяти директора. Мир его праху!
- И портрет в круглый кабинет! – подхватила Хельга. – Уж в чем, в чем, а в силе нашей магии я не сомневаюсь. Портрет на месте висит?
Гарри и Гермиона кивнули одновременно.
- Вот и славно! – обрадовалась Хельга. – Небось, мотается сейчас между министерством и Хогвартсом, и в ус не дует. Это мы тут - по его милости - застряли в дополнительном измерении, как две пары заблудших монахов!
Гарри плохо понимал, что имеет в виду Хельга, упоминая про «застряли», но перебивать не рискнул. Разгневанная дама стояла посреди картины, уперев руки в бока, и вид имела устрашающий.
- Ну-ну, моя свирепая ведьмочка, не надо так грозно! Ну, бес меня попутал с этим дополнительным измерением! Кто ж знал? И вроде как в замке, и одновременно – вне него. На том и попались!
Поднявшись с кресла, Годрик поспешил к Хельге. Она сбавила пыл, почувствовав на своих плечах крепкие мужские руки.
- Магия замка не создаёт второго портрета, если первый находится в целости и сохранности, - с грустью произнесла Ровена. – Поэтому нас нет в Большом Зале. Любуемся вечными звездами отсюда.
Вздохнув, она вопросительно посмотрела на Гарри.
– Так вы, стало быть, не успели ничего выяснить у профессора Дамблдора?
- Выяснишь у него, как же! – Годрик неприлично громко хохотнул.
- Он унес свою тайну в могилу, – пробормотала Хельга трагическим голосом, закатив глаза к потолку.
- Это не смешно! - воскликнула Ровена, с укором глядя на рыцаря и свою подругу.
- Прекрасные ведьмы, отставить шабаш! – скомандовал Годрик, скользнув глазами по возмущенному лицу Ровены. - Займемся нашими гостями.
- Действительно, - сквозь зубы процедил Салазар.
Он, не спеша, поправил цепочку с медальоном, висящую на груди, и тем напомнил собравшимся о прерванной теме разговора.
- Так профессор Дамблдор не предложил вам никакого объяснения? – любезно спросила Ровена.
- Вообще-то... – Гарри начал неуверенно, но, переглянувшись с Гермионой и заручившись её молчаливой поддержкой, признался: - Он предложил одну версию. Правда, я узнал об этом недавно.
Гарри запнулся, раздумывая, стоит ли рассказывать про путешествие во времени. Решил, что не стоит.
- И какую? – холодно спросил Салазар, поглаживая рукой золотую цепь.
- Ну, профессор Дамблдор считал, что я – крестраж.
- Что? – от неожиданности пальцы Салазара сомкнулись на злосчастном медальоне, рука резко дернулась, оборвав цепочку. Лорд Слизерин не по-джентельменски ругнулся.
– Юноша, вы хоть понимаете, о чем болтайте? – колюче осведомился Годрик. В голосе рыцаря не чувствовалось и тени обыкновенно присущей ему весёлости.
- Говоря по правде – не совсем, - честно признался Гарри.
Он растерялся, не зная, как и с чего начать объяснять основателям свои сомнения. К счастью, на помощь пришла Гермиона. Она уже рылась в своей сумочке, извлекая на свет «Тайны наитемнейшего искусства».
Едва разглядев обложку книги, Годрик вытаращил глаза.
- Во имя штанов Мерлина!.. – протянул он, - Мой факультет наложил лапы на темнейшую магию!
- Одно слово: львы...
- …лапы загребущие, - в тон Хельге пробурчала Шляпа.
- Да вы хоть отдаёте себе отчёт, что эта магия, да и сама эта книга крайне опасны? – вскрикнула Ровена.
- А Гриффиндор славен тем, что учатся там храбрецы, - Салазар сердито фыркнул, и Гарри почувствовал на себе недоброжелательный взгляд.
- Дело в том, что один темный маг-змееуст разделил свою душу, – проговорила Гермиона, не обращая внимания на язвительный тон Слизерина.
Она рассказывала не торопясь, но четко и по существу, словно отвечая на вопрос экзаменационного билета. Видимо тот факт, что основатели не имели никакой связи с внешним миром, придавал ей смелости – утечки информации не будет. Она рассказала о роковой ночи, когда были убиты родители Гарри, и о том, каким образом Лили защитила своего сына. Её слушали, не прерывая.
- Дамблдор утверждал, что в тот момент, когда Тёмный Лорд покусился на жизнь ребенка, его душа - и без того крайне неустойчивая - разбилась вдребезги. Один осколок проскользнул к ребенку и вселился в него. И якобы именно он даёт Гарри возможность понимать язык змей. Может ли это быть правдой? – Гермиона наконец задала главный вопрос.
- Хмм... – задумчиво промычал Годрик. – Однако. А в наше время темные маги вели себя скромнее. Гораздо скромнее.
- И светлые тоже, - со значением произнёс Слизерин и, раздумывая о чем-то своём, неторопливо прибавил: - Но в уме и магической мощи этому Тому Реддлу не откажешь.
– В уме? – прошептала Хельга, не скрывая ужаса. – Какой ум? Он урод. Великий Боже, семь крестражей!
- И в какой части тела, по мнению профессора, обитает пресловутый седьмой осколок? – справилась Ровена.
- Здесь, - Гарри показал шрам, приподняв чёлку.
- По голове бладжером не попадало? – немного подумав, осведомился Годрик.
- Было такое, - ответил Гарри. – Год назад заработал трещину в черепе.
- Ну-ка, подойди поближе, - неожиданно попросила Хельга.
Гарри шагнул к камину. Хельга прошла к самому краю холста и, присев на корточки, стала внимательно разглядывать лоб Избранного.
- А шрам у тебя случайно не кровоточит?
- Иногда. Вернее, часто. Вернее, когда Реддл выходит из себя, испытывает сильное душевное волнение. Я как бы заглядываю в его разум и слышу то, о чём он думает в этот момент. Может быть, Дамблдор рассказывал вам обо мне? Обо всех этих моих странностях? – не без надежды спросил Гарри, единственно потому, что так было бы проще объясниться.
- Только то, что Гарри Поттер, студент Гриффиндора, в четырнадцать лет выиграл Турнир Трех Волшебников, - сказал Годрик. – Он очень этим гордился. Да и я тоже.
- Шрам выглядит слишком открыто. Как рана, - произнесла Хельга в задумчивости, не обращая внимания на то, что собеседники вдруг заговорили о турнире. – Шестнадцать лет не заживает?
Гарри помотал головой.
- Это «Авада Кедавра», - добавил он на всякий случай.
- «Авада Кедавра» не оставляет следов! – выплюнул Салазар со злостью. – Не терплю глупость во всех проявлениях! Чему вас учили семь лет, юноша?
- «Аваду Кедавру» в школе не проходят, - недолго раздумывая, ответил Гарри.
Строго говоря, это было неправдой: лже-Грюм, задвинув на все ограничения, рассказывал им о непростительных заклинаниях. Но выглядеть неучем в глазах основателей не хотелось.
Благодарно улыбнувшись Хельге, Гарри вернулся назад, к Гермионе.
- «Авада Кедавра» останавливает сердце. Словом. Заклятие обычно направляют в грудь, а не в лоб, - Салазар колюче ухмыльнулся. - Из того, что рассказала ваша спутница, подозреваю, что «Авада Кедавра» вас даже не коснулась. Защита, поставленная матерью, огородила младенца, как щит. Это очень древняя магия, и глупо было не подумать об этом!
- И душа покидает тело, не оставляя следов, - добавил Годрик. – И назад возвращается, не рисуя шрамов на лбу. Я знаю, о чем говорю: ни в одном сражении выстоял. Приходилось возвращаться с того света, - Годрик поставил на шахматный столик два пальца правой руки – средний и указательный – и прошелся пальцами по клеткам. - Так что, юноша, ищите истину в другом месте!
Но Гарри внезапно почувствовал, как в нём поднимает голову врожденное упрямство.
- А я этот... исключительный случай! У меня всё не так, как у других! – продолжал он с изрядной долей нахальства, непонятно откуда взявшегося. - И осколок души был не мой, а Тома Реддла. «Авада Кедавра» оцарапала мне лоб, а потом обломок вселился в меня, и до сих пор живет в моей душе, под её защитой! Так что я теперь вроде как крестраж... Пока буду жив я, будет жить Темный Лорд. Ну, что скажете?
Гарри с вызовом уставился на именитых чародеев.
Его не слушали. Улыбки, поначалу недоуменные и сдержанные, быстро уступили место откровенному хохоту. Так смеются люди, которым точно известно, что есть только один, единственно возможный и правильный способ изготовления чего бы то ни было, и крестража в том числе. А все остальное не более, чем шарлатанство. Или того хуже.
Несколько мгновений Гарри соображал, всё ли правильно он повторил. Но вроде верно сказано: слово в слово, как он услышал из воспоминаний Снейпа. То, что свой знаменитый шрам Мальчик-Который-Выжил получил от заклятия, Гарри уяснил для себя ещё на первом курсе: трудно было не запомнить, если все, кому не лень тыкали в него пальцем.
- А что тут смешного? – Гарри обращался главным образом к Гермионе, на лице которой – к его смятению – тоже сияла улыбка.
- Просто не представляла, насколько нелепо звучит так называемая «официальная версия», - шепнула Гермиона. – Особенно, когда вслух и громко.
- Так что же тогда со мной?
Гарри уперто ждал объяснений. Он уже почувствовал себя - ни больше, ни меньше – пациентом, которому нужен точный диагноз, а иначе он с места не сдвинется.
Поскольку по результатам голосования десять моих читателей
Предупреждение: читать можно всем, даже если вы вовсе не открывали фик. Глава исключительно дженовая и дедуктивно-детективная.
Краткое содержание предыдущей главы: Гарри и Гермиона попадают в комнату Годрика, где находят портреты всех четырех основателей.
Глава 75. Парселтанг
Два года назад Гарри всецело согласился бы с Роном: кому нужна эта тоскливейшая «История магии»? «Отвратительно», полученное на экзамене, волновало не больше, чем завывания упыря на чердаке: в то лето было о чём переживать помимо отметок.
читать дальшеДа и чем грозил провальный балл? Отстранят от уроков истории? Пожалуйста! Чем дремать на лекциях Бинса, лучше добросовестно храпеть в собственной гостиной. Будущим мракоборцам «История магии» не требовалась, и этого было достаточно для спокойствия совести. Зато сейчас приходится жалеть о потерянных уроках: стараниями заунывного привидения всё прошло мимо ушей.
Но лучше поздно, чем никогда. Гарри Поттер откроет «Историю Хогвартса». Сегодня же! Дайте только вернуться в палатку до ночи. Уверенности в душе не было, так как с раннего утра всё шло не по плану.
Гарри огляделся по сторонам. Желтоватый дневной свет просачивался сквозь полупрозрачные стены комнаты. Потолок, похоже, отсутствовал вовсе. Все-таки странное место... Но если уж сам Салазар Слизерин берет на себя труд поговорить с Гарри Поттером, то шанс – может быть, единственный в своем роде - упускать нельзя.
Вопросов – бездна... Почему потомки Слизерина могут разговаривать со змеями? Впрочем, если их предком - как здесь уверяют - была женщина-змея. Нет, неужели Бинс такое говорил? Историю про фею-змею, давшую начало целому роду, Гарри вряд ли бы пропустил.
Хотя, на первом курсе он искренне считал, что все волшебники могут разговаривать со змеями, и не придавал этому особого значения. А потом кельтские феи кончились и начались занудные гоблины с их вечными претензиями к волшебникам и бесконечными восстаниями, и кто там кому, в конце концов, остался должен? Да Бинс их знает!
Могло ли такое быть, что его мама, Лили Эванс, владела парселтангом? Да нет, она бы знала. Но могла и не знать. Возможно, ей просто ни разу не довелось встретиться со змеей, ведь рептилии не загорают на клумбе. И не начал бы Дадли от скуки дразнить спящего удава, кто ведает...
Пальцы Гермионы сжались на его запястье, прервав поток размышлений и напомнив о том, что вопросы следует озвучивать.
- Простите, милорд, - набравшись смелости, Гарри обратился к лорду Слизерину, - если фея Мелузина была на самом деле змеей...
- Мелузина была феей. Она превращалась в змею, - миролюбиво произнёс Салазар. – И только по субботам, во второй половине дня.
- Но она могла говорить со змеями? – спросил Гарри напрямик.
- А как вы думаете, юноша? – вложив в последнее слово немалую долю иронии, Салазар лениво постучал костяшками пальцев по столу.
Годрик издал короткий грубоватый смешок. Шляпа, показав язык, ехидно осклабилась. Волшебницы, обменявшись улыбками, поспешили опустить глаза: Ровена - в книгу, Хельга склонила голову над пяльцами.
- А её дети? – продолжал Гарри, не обращая внимания на насмешки.
- И дети, - подтвердил Салазар.
- А внуки?
С лица Салазара исчезла скептическая улыбка. Вопрос о внуках Гарри задал наобум, но вдруг почувствовал, что направление взято правильно.
- Моя мать отлично владела парселтангом, - чуть помедлив, проговорил Салазар.
- А прочие... потомки? – спросил Гарри.
- Кто как, - неопределенно отозвался Салазар, но, заметив озадаченное лицо Гарри, уточнил, - если иметь в виду внуков. И в разной степени. Кто-то мог всего лишь пару слов прошипеть, а кому-то и это было не под силу.
- А правнуки?
- Только я, лорд Слизерин, - с гордостью промолвил Салазар. – Единственный, кто унаследовал эту редчайшую способность в третьем поколении.
Гарри слегка растерялся.
- Но как же тогда... Мраксы? Они ведь все говорили на парселтанге.
- Я о них позаботился, - жестко сказал Слизерин.
Салазар словно ждал этого момента. Он внезапно приобрел вид человека, услышавшего то, что хотел услышать, а Гарри, чувствуя, что сейчас будет сказано главное, застыл в ожидании.
Но еще до того, как лорд Слизерин выговорил первое слово, Гарри предугадал ответ: длинные пальцы Салазара коснулись золотой цепочки, висящей на груди, не торопясь, соскользнули вниз и замерли, сомкнувшись на медальоне.
-Я вижу, вы не глупы, юноша, - Салазар смерил Гарри оценивающим взглядом. – Не говоря уже о вашей спутнице.
Чародей посмотрел на Гермиону с уважением.
Книга о защите разума утверждала, что мысль материальна. Сейчас Гарри это почувствовал, почти физически ощутил, как в голове Гермионы рождаются невероятнейшие предположения и нетерпеливые вопросы.
Внезапно в разговор вмешался Годрик.
- Полагаю, Салазар, надо дать слово юной леди. Ну же, прекрасное дитя, смелее! – добродушно подбодрил он Гермиону, покрасневшую от волнения.
- Ми... милорд, - Гермиона с усилием выговорила первое слово, - неужели каждый волшебник, надевший на себя этот медальон, способен овладеть парселтангом?
- Разумеется, нет! – отрезал Салазар. – Далеко не каждый волшебник, а лишь тот, в жилах которого течет кровь моей прабабки, феи Мелузины. Дамблдор обычно употреблял другое слово...
- Ага, – простодушно подтвердил Годрик, почувствовав замешательство Слизерина, но под его суровым взглядом замолчал.
- Мало повесить медальон на шею, - продолжал Слизерин с достоинством учёного. – Для полного пробуждения крови необходим длительный срок. Самое малое: девять лунных циклов. В противном случае - через пару месяцев - вы родите лишь два-три слова, да и те с доброй примесью нормандского диалекта.
Салазар бросил на Годрика дерзкий взгляд. Годрик сделал вид, что ничего не заметил. Невольно наблюдая за их безмолвной перепалкой, Гарри подумал, что Гриффиндор и Слизерин ещё неплохо ладят друг с другом. При таких-то разных характерах!
- Значит, – Гермиона неловко запнулась, - семья Уизли каким-то образом тоже может считаться вашими потомками, милорд?
- Уизли? – хмуро переспросил Салазар. – Чистокровные?
Гермиона молча кивнула.
- Дитя моё! – слегка напевный возглас Годрика снова встрял в разговор, - Пора уже запомнить, что все чистокровные волшебники в родстве между собой. А иначе как? Нас, колдунов, и тысячу лет назад было не густо…
Рыцарь вдруг запел, заполняя комнату раскатистым басом:
Нас было немного,
Но мы не убоги.
Мы сделаем миру - шах!
Нас было не густо,
Но если не пусто...
В наших просторных штанах...
Подмигнув Салазару, Годрик глумливо прищелкнул языком.
- Добросовестно исполняли долг господина, реализуя право… первой ночи, – пояснил рыцарь, отделив последние слова короткой паузой для большей значимости.
Гарри заметил, как запылали огнем щёки Гермионы, и даже Хельга с Ровеной залились румянцем. Лишь Шляпа довольно причмокнула, любуясь очередной выходкой своего хозяина.
- Бастарды никогда не считались прямыми потомками, - мрачно заметил Слизерин.
По тому, как подчеркнуто он старался не смотреть на своего старого друга, можно было не сомневаться: право первой ночи Салазар уважал не меньше Годрика.
- А кто с этим спорит, милорд? – немедленно откликнулся рыцарь. – Однако ж, кровь – не вода.
Годрик широко улыбнулся и, сделав шаг вглубь картины, обнял руками обеих женщин: и Хельгу, и Ровену. Обе порозовели от смущения, но не отстранились.
- Мы отвлеклись, - холодно заметил Салазар, бросив на счастливую троицу недовольный взгляд.
- Вы правы, милорд, - Гарри решился подать голос. Гермиона вряд ли будет способна разговаривать ближайшие полчаса, а у них мало времени.
- Я жду, юноша, – степенно проговорил Салазар. – Жду вопросов.
- Выходит, милорд, ваши потомки носили медальон по очереди? – неуверенно спросил Гарри.
Он помнил, что в воспоминаниях Боба Огдена бесценная реликвия болталась на шее Меропы, которую никак нельзя было назвать любимой дочерью старика Мракса. На шее Морфина или самого Марволо медальон выглядел бы куда естественнее. И массивен он для женского украшения, и достаточно тяжел.
- По очереди? – Салазар разразился жестким смехом. – Какая глупость!
- Но тогда как?
Загадка с Роном, частично познавшим парселтанг, прояснилась, но Гарри решительно не понимал, каким образом Том овладел змеиным языком еще в детстве, если не брал медальон в руки.
- Мои потомки должны были владеть парселтангом с момента рождения, - произнес Салазар спустя минуту. – Парселтанг нельзя выучить по книгам и словарям, это ментальная магия. Новорожденные дети, едва сделав первый вдох, понимают каждое слово, сказанное по-змеиному, они мыслят на нём. Это ли не чудо? Человеческий язык придет к ним позже. Спустя несколько лет они, как и все дети, научатся говорить. По-английски или по-французски – неважно.
«Морфин, однако, так и не научился, - не без ехидства подумал Гарри, - ему вполне хватало своих змей...»
- Эта семейная реликвия, - Салазар положил медальон на ладонь, так что зеленая змейка в форме буквы «S» смотрела прямо на Гарри, - передавалась исключительно по женской линии, от матери к дочери. Женщина, ожидавшая очередного наследника, должна была носить его во время беременности, и благодаря этому младенец появлялся на свет, уже владея уникальными способностями. Такова была моя воля, моё духовное завещание.
Салазар резко опустил руку. Медальон соскользнул вниз и пару раз качнулся, прежде чем занять привычное место на его груди.
- Но, милорд! – выдохнула Гермиона в таком смятении, что Гарри невольно напрягся. – Это ведь невозможно! Девушки должны выходить замуж, уходить в другие семьи... А значит, медальон никак не мог остаться в распоряжении Мраксов!
- Дочерям из семьи Мраксов подыскивали женихов среди других Мраксов, - невозмутимо ответил Салазар. – И таким образом бесценная реликвия оставалась в семье, а кровь моих великих предков не разбавлялась прочими сомнительными... генами.
- А-ааа... – неопределенно протянула Гермиона. – Ну, да!
Не удержавшись, она медленно провела рукой по лбу, делая вид, что поправляет волосы. Наградив Гарри красноречивым взглядом, приказала ему: «Молчи!» Но он и без того не собирался болтать о печальной участи целого волшебного рода, ставшего невольными заложниками злосчастного завещания.
В комнате воцарилась тишина. Однако вскоре Шляпа начала нетерпеливо постукивать полями об стол, давая понять, что молчание затянулось.
- Милорд, а то волшебство, которое легло в основу создания медальона... Его возможно повторить?
Во что бы то ни стало, Гарри хотел продолжения разговора, но, боясь показаться невежливым, решил немного сменить тему.
- А смысл? – Салазар приподнял брови.
- Ну... – Гарри замялся, на ходу измышляя, что бы такое половчее соврать, - я подумал... Это действительно здорово, когда ребенок, едва родившись, уже понимает каждое слово. Возможно, многие бы хотели...
- Предлагаешь сотворить дюжину-другую артефактов и спускать их по сходной цене? – лукаво подмигнув, вставил Годрик. – О, дамы моего сердца! Чувствую: этот юноша далеко пойдёт!
Салазар захохотал громко и недоброжелательно.
- А что тут такого... особенного? – запротестовал Гарри.
- Золото есть власть, – напомнила Гермиона.
- Золото, власть... – повторил Слизерин, нахмурившись, - Что вы можете знать о власти? Это маглы нуждаются в королях и принцах, дабы обратить самих себя из бессмысленной толпы в нечто целостное. А волшебник велик сам по себе, без министерства магии. И только уровень магической силы, уровень колдовского мастерства служат мерой его величия.
Я наделил своих потомков уникальнейшим даром, и пока стоит мир, род Салазара Слизерина будет на голову выше всех остальных. Запомните это, юноша!
Переглянувшись с Гермионой, Гарри пожал плечами. Ну, редкий дар... Дамблдор как-то говорил, что ради этого дара любой Пожиратель смерти, не задумываясь, убил бы. А он в упор не видит ничего особенного в парселтанге. Змеи, они как-то сами по себе ползают.
- Простите, милорд, - Гарри всё-таки решился идти до конца, - но я решительно не понимаю, в чем состоит исключительность змеиного языка?
- Юноша, - непомерная снисходительность в голосе Салазара граничила с презрением. – Если бы владели этим даром, вы бы не задавали глупых вопросов.
- А я владею, - как можно скромнее сказал Гарри. Но не без удовольствия отметил для себя, как брови Салазара поползли вверх, а у всех остальных округлились глаза.
- Я тебе сразу намекнул, - не замедлил вставить Годрик, - что этот юноша с изумрудным блеском в глазах твой пра-пра-пра... Что, будешь отрицать?
- Ты не хуже меня знаешь, Годрик, что это ничего не значит, – едко заметил Салазар, даже не оглянувшись в сторону собеседника. – Как этот артефакт попал в твою семью? Гарри Поттер, если мне не изменяет память?
По выражению глаз Гермионы Гарри сообразил, что Слизерин перешел на парселтанг. Понятное дело: экзаменует.
- Никто из моей семьи не притрагивался к медальону, - ответил Гарри, стараясь быть вежливым и в то же время сохранять достоинство. – Я как-то так, сам по себе... Пытаюсь вот понять, как это случилось?
Гарри почувствовал некоторое облегчение, честно признавшись Слизерину в том, что конкретно его интересует. Теперь и врать нет надобности.
Салазар молчал, машинально сжимая и разжимая пальцы на массивном украшении.
- Но вы мне не ответили, милорд, - напомнил Гарри. – В чем состоит исключительность вашего дара? Поверьте, я бы не стал настаивать, но обстоятельства так сложились...
Гарри поймал себя на мысли, что уже невольно оправдывается.
- Разве вы, юноша, будучи змееустом, ничего не заметили? – глаза Салазара сузились. Он пристально смотрел на Гарри, ожидая ответа.
- А что я должен был заметить? – Гарри решил про себя, что нет смысла притворяться умником.
- А то, что парселтанг – это, прежде всего, ментальная магия. Парселтанг дает возможность его носителям общаться друг с другом, невзирая на расстояния. Исключительно силой мысли! Ведь змеи не имеют ушей, они глухи, и такой способ общения для них – единственный.
Словно по велению волшебной палочки в голове Гарри зашелестел голос Нагайны: «Да... держжжу...» Он все слышал мысленно, он чувствовал, как Волан-де-Морт принял вызов Нагайны, как обрадовался и велел схватить мальчишку.
- Насколько могу судить, за тысячу лет после меня ничего подобного не придумали, - с гордостью заключил Салазар.
В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая разве что злобным шипением Шляпы. Старая ветошь притворялась змеей и дулась, что на неё никто не обращает внимания.
- Господа змееусты, - с картины раздался настойчивый голос Ровены. - Вам не кажется, что ваша беседа тет-а-тет несколько затянулась?
- Да-да! – откликнулась Хельга. – Разговаривать на непонятном языке при дамах всегда считалось дурным тоном.
- Простите нас! – Гарри поспешил извиниться.
- Прощаем! – великодушно пробасил Годрик, усаживаясь в кресло, демонстративно вытаскивая из ножен свой меч и любуясь клинком, сверкающим в красновато-золотистых лучах солнца. – Мы люди простые военные. Нам слова – по боку! Нам главное – дела, и чтобы в отчаянной нужде твой меч услышал тебя.
Салазар криво усмехнулся, а Хельга что-то шепнула Ровене на ухо, по-крестьянски прикрыв рот ладонью. Обе чуть слышно хихикнули.
- Тише, девочки, тише! – неестественно манерничая, встрепенулся Годрик. – Вы смущаете скромного нормандского воина, который предан вам душой и телом!
Вместо ответа Хельга, отложив в сторону шитье, подошла к Годрику, и, ласково проведя рукой по его огненно-рыжим волосам, чмокнула рыцаря в щеку. Ровена наблюдала за ними с оттенком легкой грусти в глазах, Салазар - со странной улыбкой.
Воспользовавшись общим замешательством, Гарри в двух словах объяснил Гермионе суть того, что только что узнал от Слизерина, чем немало её озадачил.
- Господи, как же я сама не догадалась? – зашипела Гермиона, машинально сжав кулаки, - Не останавливайся, Гарри! Тяни веревочку дальше!
- Так, так... молодые люди! – Годрик вновь подал голос. - О какой веревочке идет речь? - Говорите, не стесняйтесь! Здесь все свои...
- Я хочу знать, каким образом мне удалось овладеть парселтангом? – признался Гарри, не видя смысла скрывать своё желание, на данный момент едва ли не самое отчаянное. – Я разговаривал с бразильским удавом незадолго до того, как получил первое письмо из Хогвартса. Владел ли этим даром до того – не знаю. Но я точно знаю, что, ни я, ни моя мама, ни разу не держали медальон Слизерина в руках.
Выговорившись, Гарри облегченно вздохнул.
- А почему бы вам, юноша, не спросить об этом у своего учителя, профессора Дамблдора? – неожиданно поинтересовалась Ровена.
- Учителя? – переспросил Гарри.
Интересно, что конкретно знают основатели об их отношениях с Дамблдором?
- Профессор называл вас своим лучшим учеником, - спокойно ответила Ровена. – Единственным, уникальным в своем роде. Следовательно, сэр Альбус Дамблдор – ваш учитель. Логика элементарная.
- Профессор Дамблдор умер, - сказал Гарри коротко, не желая говорить о Дамблдоре. – Около года назад.
Хельга и Ровена, одновременно ахнув, прикрыли ладонями рты. Годрик непроизвольно присвистнул. Салазар задумчиво покачал головой, не обронив ни звука.
На некоторое время установилась такая тишина, что Гарри отчетливо слышал каждый вздох Гермионы, хотя она, боясь что-либо пропустить, дышать старалась через раз.
- Ну, в общем, ему давно пора... – пробормотала Хельга минуты через три-четыре. – Право, столько не живут.
- Хельга! – одернула подругу Ровена.
- А что? Старик никогда мне не нравился, - сердито сказала Хельга, - и я этого не скрывала. – Сколько раз мы просили его вернуть нас в Большой Зал Хогвартса, где есть наше законное место? И что получали в ответ? Одни отговорки.
- Да уж, старик был хитер! – откликнулся Годрик с неожиданной готовностью. – Даже тебе, Салазар, стоит у него поучиться… кое-чему.
- Тонкому искусству манипулировать людьми, фактами и обстоятельствами, - хмуро отозвался Салазар. – Боюсь, мне до него далеко. Пусть не все одобряют мои цели, убеждения и методы, но я предпочитаю говорить об этом прямо.
- Мальчики, прекратите! – потребовала Ровена. – О мертвых либо хорошо...
- Да мы сами вроде как не совсем живые! – Годрик, ухмыльнувшись, поднялся с кресла и один раз - крест-накрест - рассек мечом воздух. – Это ради светлой памяти директора. Мир его праху!
- И портрет в круглый кабинет! – подхватила Хельга. – Уж в чем, в чем, а в силе нашей магии я не сомневаюсь. Портрет на месте висит?
Гарри и Гермиона кивнули одновременно.
- Вот и славно! – обрадовалась Хельга. – Небось, мотается сейчас между министерством и Хогвартсом, и в ус не дует. Это мы тут - по его милости - застряли в дополнительном измерении, как две пары заблудших монахов!
Гарри плохо понимал, что имеет в виду Хельга, упоминая про «застряли», но перебивать не рискнул. Разгневанная дама стояла посреди картины, уперев руки в бока, и вид имела устрашающий.
- Ну-ну, моя свирепая ведьмочка, не надо так грозно! Ну, бес меня попутал с этим дополнительным измерением! Кто ж знал? И вроде как в замке, и одновременно – вне него. На том и попались!
Поднявшись с кресла, Годрик поспешил к Хельге. Она сбавила пыл, почувствовав на своих плечах крепкие мужские руки.
- Магия замка не создаёт второго портрета, если первый находится в целости и сохранности, - с грустью произнесла Ровена. – Поэтому нас нет в Большом Зале. Любуемся вечными звездами отсюда.
Вздохнув, она вопросительно посмотрела на Гарри.
– Так вы, стало быть, не успели ничего выяснить у профессора Дамблдора?
- Выяснишь у него, как же! – Годрик неприлично громко хохотнул.
- Он унес свою тайну в могилу, – пробормотала Хельга трагическим голосом, закатив глаза к потолку.
- Это не смешно! - воскликнула Ровена, с укором глядя на рыцаря и свою подругу.
- Прекрасные ведьмы, отставить шабаш! – скомандовал Годрик, скользнув глазами по возмущенному лицу Ровены. - Займемся нашими гостями.
- Действительно, - сквозь зубы процедил Салазар.
Он, не спеша, поправил цепочку с медальоном, висящую на груди, и тем напомнил собравшимся о прерванной теме разговора.
- Так профессор Дамблдор не предложил вам никакого объяснения? – любезно спросила Ровена.
- Вообще-то... – Гарри начал неуверенно, но, переглянувшись с Гермионой и заручившись её молчаливой поддержкой, признался: - Он предложил одну версию. Правда, я узнал об этом недавно.
Гарри запнулся, раздумывая, стоит ли рассказывать про путешествие во времени. Решил, что не стоит.
- И какую? – холодно спросил Салазар, поглаживая рукой золотую цепь.
- Ну, профессор Дамблдор считал, что я – крестраж.
- Что? – от неожиданности пальцы Салазара сомкнулись на злосчастном медальоне, рука резко дернулась, оборвав цепочку. Лорд Слизерин не по-джентельменски ругнулся.
– Юноша, вы хоть понимаете, о чем болтайте? – колюче осведомился Годрик. В голосе рыцаря не чувствовалось и тени обыкновенно присущей ему весёлости.
- Говоря по правде – не совсем, - честно признался Гарри.
Он растерялся, не зная, как и с чего начать объяснять основателям свои сомнения. К счастью, на помощь пришла Гермиона. Она уже рылась в своей сумочке, извлекая на свет «Тайны наитемнейшего искусства».
Едва разглядев обложку книги, Годрик вытаращил глаза.
- Во имя штанов Мерлина!.. – протянул он, - Мой факультет наложил лапы на темнейшую магию!
- Одно слово: львы...
- …лапы загребущие, - в тон Хельге пробурчала Шляпа.
- Да вы хоть отдаёте себе отчёт, что эта магия, да и сама эта книга крайне опасны? – вскрикнула Ровена.
- А Гриффиндор славен тем, что учатся там храбрецы, - Салазар сердито фыркнул, и Гарри почувствовал на себе недоброжелательный взгляд.
- Дело в том, что один темный маг-змееуст разделил свою душу, – проговорила Гермиона, не обращая внимания на язвительный тон Слизерина.
Она рассказывала не торопясь, но четко и по существу, словно отвечая на вопрос экзаменационного билета. Видимо тот факт, что основатели не имели никакой связи с внешним миром, придавал ей смелости – утечки информации не будет. Она рассказала о роковой ночи, когда были убиты родители Гарри, и о том, каким образом Лили защитила своего сына. Её слушали, не прерывая.
- Дамблдор утверждал, что в тот момент, когда Тёмный Лорд покусился на жизнь ребенка, его душа - и без того крайне неустойчивая - разбилась вдребезги. Один осколок проскользнул к ребенку и вселился в него. И якобы именно он даёт Гарри возможность понимать язык змей. Может ли это быть правдой? – Гермиона наконец задала главный вопрос.
- Хмм... – задумчиво промычал Годрик. – Однако. А в наше время темные маги вели себя скромнее. Гораздо скромнее.
- И светлые тоже, - со значением произнёс Слизерин и, раздумывая о чем-то своём, неторопливо прибавил: - Но в уме и магической мощи этому Тому Реддлу не откажешь.
– В уме? – прошептала Хельга, не скрывая ужаса. – Какой ум? Он урод. Великий Боже, семь крестражей!
- И в какой части тела, по мнению профессора, обитает пресловутый седьмой осколок? – справилась Ровена.
- Здесь, - Гарри показал шрам, приподняв чёлку.
- По голове бладжером не попадало? – немного подумав, осведомился Годрик.
- Было такое, - ответил Гарри. – Год назад заработал трещину в черепе.
- Ну-ка, подойди поближе, - неожиданно попросила Хельга.
Гарри шагнул к камину. Хельга прошла к самому краю холста и, присев на корточки, стала внимательно разглядывать лоб Избранного.
- А шрам у тебя случайно не кровоточит?
- Иногда. Вернее, часто. Вернее, когда Реддл выходит из себя, испытывает сильное душевное волнение. Я как бы заглядываю в его разум и слышу то, о чём он думает в этот момент. Может быть, Дамблдор рассказывал вам обо мне? Обо всех этих моих странностях? – не без надежды спросил Гарри, единственно потому, что так было бы проще объясниться.
- Только то, что Гарри Поттер, студент Гриффиндора, в четырнадцать лет выиграл Турнир Трех Волшебников, - сказал Годрик. – Он очень этим гордился. Да и я тоже.
- Шрам выглядит слишком открыто. Как рана, - произнесла Хельга в задумчивости, не обращая внимания на то, что собеседники вдруг заговорили о турнире. – Шестнадцать лет не заживает?
Гарри помотал головой.
- Это «Авада Кедавра», - добавил он на всякий случай.
- «Авада Кедавра» не оставляет следов! – выплюнул Салазар со злостью. – Не терплю глупость во всех проявлениях! Чему вас учили семь лет, юноша?
- «Аваду Кедавру» в школе не проходят, - недолго раздумывая, ответил Гарри.
Строго говоря, это было неправдой: лже-Грюм, задвинув на все ограничения, рассказывал им о непростительных заклинаниях. Но выглядеть неучем в глазах основателей не хотелось.
Благодарно улыбнувшись Хельге, Гарри вернулся назад, к Гермионе.
- «Авада Кедавра» останавливает сердце. Словом. Заклятие обычно направляют в грудь, а не в лоб, - Салазар колюче ухмыльнулся. - Из того, что рассказала ваша спутница, подозреваю, что «Авада Кедавра» вас даже не коснулась. Защита, поставленная матерью, огородила младенца, как щит. Это очень древняя магия, и глупо было не подумать об этом!
- И душа покидает тело, не оставляя следов, - добавил Годрик. – И назад возвращается, не рисуя шрамов на лбу. Я знаю, о чем говорю: ни в одном сражении выстоял. Приходилось возвращаться с того света, - Годрик поставил на шахматный столик два пальца правой руки – средний и указательный – и прошелся пальцами по клеткам. - Так что, юноша, ищите истину в другом месте!
Но Гарри внезапно почувствовал, как в нём поднимает голову врожденное упрямство.
- А я этот... исключительный случай! У меня всё не так, как у других! – продолжал он с изрядной долей нахальства, непонятно откуда взявшегося. - И осколок души был не мой, а Тома Реддла. «Авада Кедавра» оцарапала мне лоб, а потом обломок вселился в меня, и до сих пор живет в моей душе, под её защитой! Так что я теперь вроде как крестраж... Пока буду жив я, будет жить Темный Лорд. Ну, что скажете?
Гарри с вызовом уставился на именитых чародеев.
Его не слушали. Улыбки, поначалу недоуменные и сдержанные, быстро уступили место откровенному хохоту. Так смеются люди, которым точно известно, что есть только один, единственно возможный и правильный способ изготовления чего бы то ни было, и крестража в том числе. А все остальное не более, чем шарлатанство. Или того хуже.
Несколько мгновений Гарри соображал, всё ли правильно он повторил. Но вроде верно сказано: слово в слово, как он услышал из воспоминаний Снейпа. То, что свой знаменитый шрам Мальчик-Который-Выжил получил от заклятия, Гарри уяснил для себя ещё на первом курсе: трудно было не запомнить, если все, кому не лень тыкали в него пальцем.
- А что тут смешного? – Гарри обращался главным образом к Гермионе, на лице которой – к его смятению – тоже сияла улыбка.
- Просто не представляла, насколько нелепо звучит так называемая «официальная версия», - шепнула Гермиона. – Особенно, когда вслух и громко.
- Так что же тогда со мной?
Гарри уперто ждал объяснений. Он уже почувствовал себя - ни больше, ни меньше – пациентом, которому нужен точный диагноз, а иначе он с места не сдвинется.
@темы: свежесмороженное
-
-
20.06.2011 в 22:18Ура!!! Наконец-то.... Хорошая глава)
-
-
20.06.2011 в 22:21А критега где?
-
-
20.06.2011 в 22:25Да мне вроде все понравилось..))
-
-
20.06.2011 в 22:27Вопрос есть... Почему портреты застряли в дополнительном измерении? И не планируете ли вернуть их в Большой зал?
-
-
20.06.2011 в 22:28Ну тогда ладно
На самом деле если заметили какие-то логические неувязки или фактические неточности, то не пишите, не стесняйтесь.
-
-
20.06.2011 в 22:32Почему портреты застряли в дополнительном измерении?
Я про портреты в следующей главе напишу (или через одну).
читать дальше
И не планируете ли вернуть их в Большой зал?
Планирую. Гарька их обязательно вернет туда после победы.
-
-
20.06.2011 в 22:32-
-
20.06.2011 в 22:33О-ооо! Там всё очень божественно.
-
-
20.06.2011 в 23:04я читаю его давно-давно, и даже уже не надеялась на продолжение.
спасибо за такой подарок)))
-
-
20.06.2011 в 23:17Закончить-то я его точно закончу - не переживайте.
11-ть глав всего осталось (ориентировочно-приблизительно). Вот с "довести до ума" посложнее будет.
Вы на обоснуй смотрите и на характеры персонажей. Нет ли где "трещины-щели" и ООСов?
Основателей я вот себе такими представляю, к примеру.
-
-
20.06.2011 в 23:28Мало(
-
-
20.06.2011 в 23:32А вот бета моя говорит, что макси - это всегда много.
Танцующая с призраками
-
-
20.06.2011 в 23:38+1
Этот вопрос меня ещё главе в тридцатой помню мучил.
читать дальше
-
-
20.06.2011 в 23:46С Гарькой, как всегда, будет очень все оригинально
читать дальше
-
-
21.06.2011 в 00:02Прикинь, сколько еще нужно глав, чтобы Гарри докатился до полового АКТА
-
-
21.06.2011 в 00:23Аффтар ещё ни разу не писал половой акт.
На этот БФ я правда что-то там такое изобразила (тренировалась, как всегда, на Роне
А вааще дело было так: в воскресенье считываю ауру у СЮРприз, и вай-вай-вай: она НЦу строчит! Ну я, естественно, тоже давай всех в постель
-
-
21.06.2011 в 00:31-
-
21.06.2011 в 00:51Скорее всего тут "НЕ нравился".
-
-
21.06.2011 в 09:50Представила.
Бледная Русалка , НЦа быть должна!!! ( ну хотя бы романтишшшный R-намёк на неё, чтоб не осталось никаких сомнений в её наличии)
-
-
21.06.2011 в 19:36Спасибо, исправлю.
СЮРприз*
Мне тоже понравилось!
Mrs N Боюсь, что за оставшиеся 11 он может и не раскачаться *мрачно*
Гермиона этого не допустит, будь спок! Она теперь девочка умная, знает, каким макакером пристегнуть к себе Гарричкину совесть на веки вечные
-
-
21.06.2011 в 20:48И покрепче! Покрепче!!! Еще раз спасибо за отличный подарок к завтрашнему дню рождения!
-
-
21.06.2011 в 21:07Все будет хорошо!
Сегодня зашла на Хогнет, где бедного Гарри гнобят (вместе с Гермионой)
и вааще их обоих к Уизлям на поруки, как людей без доброты и совести, а также инстинкта самосохраненияИ что вижу?
Вау! Спор пошел об "Авада Кедавра". Ну, наконец-то!
И трех лет не прошло...На что же оно, смертельное заклинание, воздействует: на душу или все-таки на тело?
тык сюда