Мародеры как они есть

[water--nymph]

В связи с командной игрой на АБ нашла на просторах яндекса.
Написано очень интересно. Очень рекомендую.


Мародёры как они есть (опыт психологического анализа).

Список используемых сокращений.

ДТ – Добрая Тётя, она же Дж.К.Роулинг
АД – Альбус Дамблдор, для некоторых Дамби
ГП – Гарри Поттер, мальчик-который-выживет-и-всем-покажет
ЛВ – Лорд Волдеморт (Воландеморт), Для ПС – Тёмный Лорд, для ехидных фанфикистов - Волди, в девичестве – Том Реддл (Риддл)
ПС – Пожиратели Смерти, гвардия ЛВ (они же Упивающиеся Смертью или УС)
ОФ – Орден Феникса, гвардия АД

Явление первое: детские годы. Чудесные?

Джеймс Поттер, он же Сохатый (в другом переводе – Рогач)

Собственно, о Джеймсе писать просто и почти не интересно. С ним всё и так ясно, прозрачно и однозначно. И благополучно.
В семье чистокровных магов, семье вполне «среднестатистической», ничем особенным до той поры, по-видимому, не прославившейся родился однажды сын. Судя по всему, он был единственным ребёнком. Единственным и любимым. Возможно, в последнем родители несколько переусердствовали – особенно когда поняли, что мальчик уродился талантливым. Так что рос Джимми в атмосфере вполне тепличной, привыкнув за первые 11 лет жизни быть окружённым любовью, вниманием и восхищением окружающих. От превращения в неприятного типа системы «Драко Малфой» его уберегло несколько обстоятельств:
1. Родители Джеймса, по-видимому, искренне любили не только сына, но и друг друга. Мальчик буквально с молоком матери впитал умение платить любовью за любовь, понимание, что дарить радость и тепло души так же приятно, как и получать их.
2. Судя по всему, Поттеры-старшие не забыли ознакомить одарённого сына с формулой: «Кому много дано, с того много и спросится». Конечно, до конца он понял это много позже, но уже в детстве, быть может полуосознанно, считал свои многочисленные таланты не наградой за несуществующие заслуги, а неким «авансом судьбы», который ещё предстоит отработать. А тех, кто был мене одарён, полагал заслуживающими не презрения, а помощи и сочувствия.
3. Врождённое чувство юмора мешало Джеймсу слишком уж серьёзно воспринимать собственную личность. Чужие, впрочем, тоже. Помноженное на подростковую прямолинейность это качество могло выглядеть крайне неприятным для тех, кто наоборот был склонен относиться к себе, любимому, крайне серьёзно.

Итак, 11-летний Джимми Поттер: умный, симпатичный, талантливый, готовый любить весь мир и жаждущий любви всего мира, стремящийся всех одарить взамен на капельку восхищения – и не скрывающий этого. Искренний, открытый, и совершенно незащищённый – раньше никакая душевная броня была ему просто не нужна. Единственная его защита – «лёгкость характера», природное (или умело воспитанное) умение смеяться и над собой и над любыми жизненными неурядицами. Вот чего ему точно недостаёт, так это тактичности и умения разбираться в тонких оттенках чужих переживаний. Впрочем, редко кто в этом возрасте бывает психологом!
А ещё очень хочется пошалить! Для энергичного и далеко не трусливого подростка тепличная домашняя атмосфера уже давно стала тесноватой и немного смущающей, как фланелевая пижамка с мишками на кармашках. Впрочем, дома для настоящих серьёзных шалостей не было возможностей (родители наверняка подстраховались), да и не очень хотелось (ведь мама огорчится!). Зато здесь, в Школе, возможностей хоть отбавляй! И вообще, если будешь слишком послушным, то прослывёшь трусом и маменькиным сынком. Не говоря уже о том, что катастрофически не хватает ощущения всеобщего благожелательного внимания. Восхищения. Но Поттер, напомним, не Малфой. Он вовсе не считает, что им должны восхищаться просто потому, что он такой исключительный. Восторги окружающих следует заслужить (и не в коем случае не купить!). Внимание старших можно завоевать успехами в учёбе – прекрасно, тем более, что талантливому мальчику это не так уж и сложно. Но для сверстников успехи в учёбе сами по себе не повод для восхищения. Другое дело – какая-нибудь эффектная демонстрация. Вот этим, значит, и займёмся. Тем более, что учёбе не мешает. Ну, почти… Иногда даже помогает – если для какой-то проделки нужен уровень волшебства выше «средневозрастного». Часть проделок могла быть вполне альтруистической (выкрасть, например, из кабинета профессора «двоечную» контрольную одноклассника, исправить и положить на место). Часть – чисто показушными, из серии «вот как я могу!». И обязательно – смешными! С точки зрения подростка. То, что преподаватели эту точку зрения обычно не разделяли – ну что с них, взрослых, взять!
А потом появился квиддич. Ура!!! Можно быть в центре внимания и не нарушая (публично!) школьных правил. Что замечательно, потому что Главная Проделка Мародёров должна остаться в тайне!

Ремус Люпин, он же Лунатик.

Если о родителях Джеймса мы хоть что-то слышим только в пятой книге, то о родителях Ремуса вполне конкретно говорится уже в третьей: они очень люби сына и после случившейся с ним беды делали всё возможное – сперва чтобы вылечить сына, а когда оказалось, что это невозможно – чтобы обеспечить ему более-менее нормальное детство. Их усилия не пропали даром – мальчик не озлобился, не стал мрачным или слишком замкнутым. От сверстников юный Рем если и отличается, то скорее в положительную сторону: он серьёзнее, спокойнее и тоньше чувствует. Это и понятно: острых ощущений ему более чем хватало и без дерзких выходок, по необходимости несколько замкнутый образ жизни сделал завзятым книгочеем, а собственные переживания – чутким к чужим. И ещё он лишён извечного юношеского (и не только) стремления делить весь мир на чёрное и белое. Хотя бы уже потому, что он сам – единство противоположностей, чёрное и белое в одном лице. Именно поэтому он умеет видеть полутона и оттенки. Кроме того, он всё время чувствует себя немножко виноватым (родителям жизнь испортил, для окружающих представляет безусловную опасность) и при этом – виноватым без вины. Поэтому умеет прощать и предпочитает кому бы то ни было скорее искать оправдания, чем обвинять, даже если вина кажется очевидной. А зная, что может причинить человеку зло совершенно того не желая – почти не способен желать зла хоть кому-нибудь. И ещё: он слишком боится самого себя, чтобы боятся ещё чего-нибудь, но по этой же причине совершенно не склонен лезть на рожон. Самая предпочтительная форма отваги – спокойная и рассудительная.

Итак, 11-летний Ремус Люпин: умный, начитанный, спокойный, чуть-чуть замкнутый (он же должен хранить тайну, значит, не может позволить себе излишней открытости), немного стеснительный (сказывается недостаток общения в детстве). Очень рассудительный и справедливый. Он не меньше Джеймса привык быть любимым и не меньше готов платить «душой за душу» - и даже с процентами, ведь подсознательно он считает себя «нечистым». Но вот предлагать кому-то свою дружбу не станет ни за что – хотя бы потому, что не сможет быть с друзьями до конца откровенным и ему уже заранее за это неудобно. Предлагать – не станет, но и предложенную ему примет с радостью и благодарностью. Тем более, что рядом с двумя ярчайшими звёздами местного небосклона он спокойно может оставаться незаметной маленькой звёздочкой, не привлекающей ничьего внимания. Что ему, собственно, и требуется.



Питер Питегрю, он же Хвост.

Если о родителях трёх остальных Мародёров мы хоть что-то да знаем - о предках Питера ровно ничего. Даже были ли они волшебниками. Поэтому трудно сказать, почему он стал таким, каким стал. Хвостом то бишь (не знаю, как там по-англицки, но перевод очень подходящий!). Если Люпин – уютная тёплая звёздочка – искал тени, то Питер – бесплодная блуждающая планета – жаждал света. И чем ярче, тем лучше. Ибо своего не имел и мог сиять только отражённым. Ну и погреться, конечно, в чужих лучах. Собственно, само по себе это ни хорошо, ни плохо. Есть звёзды, есть планеты – иначе не было бы жизни. Вот только Питегрю – планета (повторюсь) бесплодная. И блуждающая. Всегда готовая притянуться к той звезде, что помассивнее. И зря Сириус обвинял былого приятеля в предательстве. Не был он предателем. Он и слова-то такого не знал. Так же, как и слова «верность». Раб по натуре, он полуинстинктивно выбирал того хозяина, от которого в данный момент можно было получить больше выгод. Это ведь в Школе Джеймс и Сириус были звёздами. Теперь они – одни из многих, да ещё вынужденные скрываться. И ещё: Джеймс для Питера был слишком добрым Хозяином. Есть такая категория людей – любят, чтобы о них вытирали ноги. Желательно, грязные. Если при этом пнут пару раз – совсем хорошо. Вежливость (в отношении себя – особенно) такие типы воспринимают только как слабость. И если Джимми-подросток мог с юной прямотой заявить: «Ну, Пит, ты и идиот!» или дать приятелю по шее в качестве дружеского урока, то для Джеймса-юноши это уже неприемлемо. А зачем Питеру слабый Хозяин? Тем более что можно перейти к другому – сильному. Питегрю – планетка бесплодная, спектральный класс звезды ему пофиг.
Итак: что в 11 лет, что в тридцать Питер Питегрю – крысус вульгариус, т.е. тварь живучая, хитрая, прагматичная, трудновыводимая и опасная. Да к тому же умеющая притвориться милым домашним любимцем.

Бродяга, он же Шлярик, он же Нюхалз, он же Чёрный Пёс – в общем, Сириус Блэк.

Единственный из Мародёров, о чьей семье мы узнаём (правда, только в 5-й книге) довольно много:
а) Семья Блэков знатная, богатая и оч-ч-ч-чень чистокровная.
б) Большая часть семьи кичится этими обстоятельствами и презирает маглорождённых и полукровок. Не говоря уже о собственно маглах.
в) Двое из ближайших родственников Сириуса – ПС (младший брат и кузина Беллатрикс). Брат, правда, одумался и попытался «завязать» - за что и поплатился (в год рождения ГП). Ещё одна кузина – Нарцисса сама, может, и не ПС (не сказано), но её муж – однозначно.
г) В семье не без уродов – кроме сбежавшего в 16 лет из дома Сириуса есть третья его кузина Андромеда, вышедшая замуж за магла Тонкса (и наградившая свою дочь нелепым именем Нимфадора – уж лучше бы в духе семейных традиций из астрономии что-нибудь…). Был так же некий дядя Альфард, оставивший беглому племяннику наследство. Добрейшей матушкой Сириуса оба выжжены с гобелена-родословной.
д) Мать Сириуса умерла «десять лет назад», т.е. когда ГП было около 5 лет. Была она в это время дамой, вежливо выражаясь, весьма пожилой, крайне высокомерной и очень неприятного вида (интересно, а в кого Сириус такой красавчик? В отца? Или маман к старости подурнела?). Старшего сына она терпеть не могла (со взаимностью), считала «предателем рода» и тоже выжгла с родословного древа. Младшего, кстати, оставила – следовательно, его образ действий одобряла, хотя сама ПС не была (насколько известно Сириусу).
е) Отец Сириуса умер раньше жены (дом стоял пустой после смерти миссис Блэк). По косвенным данным он был изрядным параноиком (прятал свой дом, как только мог) и находился под каблуком у жены. Видимо, разделял её убеждения.
ж) Сириус – последний из Блэков (вышедшие замуж кузины не в счёт) и, как таковой, получил после смерти матери наследство: родовой дом (с малоприятной начинкой вроде неснимаемого портрета маман), родового «домовика» (старого маразматика, полностью разделяющего взгляды прежней хозяйки) и, видимо, N-ную сумму денег. Интересно, маман не могла лишить Сириуса наследства? Вряд ли просто забыла вычеркнуть из завещания…
з) Получение наследства в магическом мире не связано с бюрократическими процедурами – к счастью Сириуса, на момент смерти матери сидевшего в Азкабане пожизненно. То есть это тюремщики думали, что пожизненно…
и) Кузина Беллатрикс Лестрейндж – осуждённая ПС, Сириуса люто ненавидит. Нарцисса Малфой (ПС под вопросом) тоже вряд ли питает к нему нежные чувства. Зато дочь «мятежной» Андромеды – его добрая подруга. А ещё аврор и член ОФ. Дружная такая семейка…
к) Все Блэки (кроме Сириуса, зато включая его родного брата) учились в Слизерине.
А вот теперь вопрос: как мальчик из такой семьи попал в Гриффиндор? Очень похоже, что уже к 11 годам Сириус был «позором семьи» и добрая мамочка не скрывала от него своего мнения на этот счёт. Чем же мог столь провиниться 10-летний мальчик? Играл с соседскими детьми? Отказался в сто сорок седьмой раз выслушивать историю рода начиная с Мерлина лично? Принял приглашение на свадьбу кузины Андромеды? Как бы то ни было, но его попадание на «чужой» факультет можно объяснить только горячей и искренней ненавистью ко всему «блэковскому». Попасть-то попал, а вот как его там встретили? Как никак он был в определённой степени «чужим среди своих». И надо было как-то вживаться.
Самым простым, конечно, было давить на жалость. Типа: «Родственники достали, мама не любит, папа розгами сечёт, младший братец гадит на каждом шагу при полном попустительстве родителей… Скорее всего, всё так и было, вот только Сириус – мальчик гордый и волевой, жаловаться – не его стиль. У него всегда всё хорошо! Любая неприятность успешно прячется за светской небрежностью и лёгким высокомерием (ну что-то из родного дома он вынес, нет?). Сириус, как и Джеймс, ищет любви. Но он-то ищет не привычного, а неизведанного. Он вообще плохо представляет себе, что это такое – быть любимым. Или всё же представляет? Может быть, его и любили – лет в пять, пока он был просто прелестным малышом, а вопросы типа: «Почему мы считаемся лучше других?» можно было считать милой детской глупостью. Любили, наверное. Как умели. А потом прелестный малыш стал упрямым подростком. Со своим мнением. Не таким, как нужно. Совсем, совсем не таким! И его разлюбили. Это больно, но ещё больнее другое: ему самому стало некого любить! Те, кто рядом, сами оттолкнули его и к тому же он рано – ох как рано! – понял, что эти люди любви просто не достойны. Продолжать их любить значит унизиться в собственных глазах. Но и жить без любви он не может! Сам того не сознавая, Сириус ищет человека, которого он мог бы любить не горбясь. Человека, достойного любви. Человека, ради которого хотелось бы горы свернуть и назад поставить, но уже вверх ногами. А кто ищет - тот найдёт.
Итак, Сириус в 11 лет: очень красивый (и чем дальше, тем краше – ужас!), очень способный и очень несчастный. Причём последнее обстоятельство он очень успешно скрывает. Любовь, дружба – да, жалость – ни за что! Правда, и других жалеть он не склонен. Помочь – другое дело, это охотно и с радостью. Посочувствовать (если есть чему) – да, конечно. Но жалеть?! Ищущий жалости достоин лишь презрения!

Явление второе: Мародёры начинаются.

Итак, карты сданы. Как же разложится пасьянс?
Сириус и Джеймс. Эти двое просто не могли не сойтись. Они были равны: оба чистокровные волшебники, оба умны и талантливы, один элегантен и красив, другой симпатичен и обаятелен… Один стремится полюбить достойного, другой жаждет признания – от достойного. И оба готовы расплатиться самой ценной валютой: теплом души, верностью, самоотверженностью. Ну и ещё там чем придётся – от пирожка с повидлом и до жизни включительно. В общем, эти двое сошлись столь же легко и естественно, как сплетаются в «замок» правая рука с левой. И столь же прочно. Сириус, нашедший, наконец, ради кого сворачивать горы делает это радостно и изобретательно, выбирая именно те, которые мешают Джеймсу. А Джеймс, осознавший постепенно как жестоко и несправедливо обидели его друга (нет, Сириус не ищет жалости даже от Джеймса. Но от него-то уже не скроешься в образ благополучного до скуки аристократа!) просто приходит в ужас. Ненависть родной матери – как это вообще возможно?! И кидается восстанавливать попранную справедливость единственно доступным путём – стараясь при всяком удобном случае доставить приятелю удовольствие. А если учесть, что самое большое удовольствие для Сириуса – сделать что-то приятное Джеймсу… Какая удача, что они не влюбились в одну и ту же девушку! Для неё – бедняжка успела бы состариться пока эта парочка выясняла, кто из них имеет большее право пожертвовать собой ради счастья друга. Но, что называется, бог миловал. Так что приятели весело и беззаботно развлекают себя и друг друга всевозможными проделками разной степени безобидности («Да не хотели мы его с лестницы спускать! Всего-то - ужа в карман сунули. Кто ж знал, что слизеринец змей боится… Ну, подкрасили ужика под гадюку… Ну, заполз он потом в спальню к девчонкам… Не мы же его туда загоняли!»). В перерывах даже учиться успевают. И даже весьма недурно учится, благо способности (как уже говорилось) позволяют. Такая вот идиллия.
Трудно сказать, кто из «двойной звезды» первым обратил внимание на поведение одного из одноклассников по имени Ремус. Он всегда один, всегда чуть в стороне от всех компаний, хотя никаких видимых причин для этого вроде бы нет: мальчик из магической семьи, на уроках – среди первых, да и внешне достаточно привлекателен – короче, стесняться и избегать общества «себе подобных» казалось бы, не из-за чего. И если для Джеймса такое положение дел просто кажется неправильным (человек не должен быть одинок!), то Сириус не мог не почувствовать за явно намеренной изоляцией некоего неблагополучия – он ведь и сам (хотя и другими методами) «держит дистанцию» не подпуская посторонних к собственным проблемам.
В обстановке полного консенсуса Джеймс (готовый дружить со всем миром) и Сириус (инстинктивно стремящийся защитить достойного, хотя и не понятно пока от чего) предлагают Ремусу свою дружбу. И, разумеется, получают согласие – Люпин не способен навязываться, но ещё менее способен оттолкнуть протянутую руку. Однако посвящать друзей в свою тайну он не намерен: во-первых, тайна отчасти чужая (ведь Директор взял его в Школу под свою ответственность), а во-вторых он совершенно не представляет, чем ребята могут помочь и не собирается «грузить» их собственными неразрешимыми проблемами. Не знаю, как уж там он объяснял им свои ежемесячные отлучки… Как бы то ни было, но парни слишком искренни сами, чтобы увидеть в скрытности приятеля недоверие. Раз не говорит в чём дело – значит, тому есть причины. Может быть, он слово дал? Однако с другой стороны – просто смириться с существованием рядом Тайны? Вывод – узнать всё самим. Что они блестяще и проделывают. Во всяком случае, узнают достаточно много, чтобы Рему уже не было смысла скрывать остальное. Но если тот ждал реакции типа: «Мы, конечно, никому не скажем, но ты уж извини, сам понимаешь – оборотень есть оборотень…», то был приятно разочарован. Ибо первая реакция была, скорее всего: «Вау, оборотень! Настоящий?!!! Вот здорово!», а вторая (когда дошло): «Бедный, как ты это всё терпишь? Надо что-то придумать…» И берутся придумывать.
Видимо, к этому моменту их было уже четверо. Помнится, вспоминая о Питере мадам Розмерта говорит, что он «всюду таскался за Поттером и Блэком». Заметьте, Люпин не поминается. Видимо, его способ «прятаться в тени звёзд» оказался успешным. Вроде бы все знают, что Мародёров четверо, но вспоминается «сладкая парочка» Поттер-Блэк и Питегрю на периферии.
Если Люпина однозначно «пригласили дружить», то Питер (столь же однозначно) навязался сам. Скорее всего, он именно что «таскался» поблизости от компании: подлизывался, восхищался, оказывал мелкие услуги – пока не стал восприниматься как некая привычная деталь обстановки. При этом отношение к Питеру у троицы разное: Джеймс принимает его восторги за чистую монету (а он вообще всё принимает за чистую монету, так как сам совершенно не способен на фальшь), Люпин искренне сочувствует как слабому, а Сириус по той же причине слегка презирает, но готов терпеть рядом в качестве «свиты» своего драгоценного Джимми.
Кстати, Сириус со своим фамильным высокомерием по отношению к «недостойным» (хотя критерий для выбора таковых у него резко «нефамильный») мог бы стать для Питегрю гораздо лучшим Хозяином, чем Джеймс – если бы в принципе был способен на подобную роль. Но Чёрный Пёс из той редкой породы, для которой роль раба и хозяина одинаково неприемлема. Будучи существом стайным, он готов подчиняться Вожаку – но лишь пока тот достоин быть вожаком. Станет недостоин – подчиняться не будет, но и «чужой» стае не отдаст никогда. Скорее сам загрызёт. И Питегрю он не столько презирает (не за слабость как таковую, а за готовность её демонстрировать), сколько относится с некоторым пренебрежением как к младшему в «стайной иерархии». И опять-таки только потому, что Питегрю сам, всем своим поведением, ставит себя именно в подчинённое положение. Но, как бы то ни было, это зверь своей стаи и, соответственно, заслуживает как верности (включая помощь и защиту), так и доверия (ой, зря!!!). Сам Сириус (как старший по иерархии) может относиться к Питеру свысока, но никому из «чужих» этого не позволит и защищать при необходимости будет точно так же, как Джеймса или Ремуса, т.е. «до крови и до смерти». И убеждён, что Питер поступит так же. Самого же Питегрю отношение Сириуса и Люпина вообще не слишком волнует (лишь бы не гнали) – ему важно расположение Хозяина, какового он и добивается всеми доступными ему методами.
Итак, пасьянс сложился. Причём со стороны он выглядит несколько иначе, чем изнутри. «Чужие» (как преподаватели, так и студенты) видят яркий тандем Поттер-Блэк, Питегрю в качестве прихлебателя и существующего рядом, но несколько отдельно Люпина в качестве не слишком громкого голоса совести. Истинная же структура «стаи» такова: Джеймс – Вожак, Сириус и Ремус - имеют равный статус, но несколько разные функции (один – пылкий, азартный – сердце, второй – спокойный, рассудительный – разум) и Питер – «младшенький». Если сравнивать Мародёров с автомобилем получится примерно следующее: Руль (или Водитель), Мотор, Тормоз и Сидение. В общем, компания вполне гармоничная и способная на многое. Даже хорошее.

Явление третье: те же и Снейп.

Явление, надо сказать, довольно странное. При всей традиционности противостояния Гриффиндор-Слизерин на роль Главного Врага Северус Снейп явно не тянет. Зря авторы «Большой игры Дамблдора» проводили параллели «Джеймс-Северус» и «Гарри-Драко». Драко Малфой – это далеко не Северус Снейп. Или, вернее, Северус – далеко не Драко. Драко, как ни крути, звезда – если не всего факультета, то в своей возрастной группе – точно. А главное – он ощущает себя звездой. И действует соответственно: пытается затянуть «в свою орбиту» известного в магическом мире мальчика, а когда не выходит – дико обижается. К тому же в Гарри, которого не удалось сделать другом, он видит соперника в борьбе за роль «первого в деревне» - и воюет с ним именно как с соперником.
В паре Джеймс-Северус всё не так. Хотя бы потому, что изначально ни один из них не звезда. Правда, Джеймс станет звездой – но позже. А уж из Снейпа звезда – как из слона балерина. И отнюдь не потому, что он бездарен – напротив, мальчик весьма талантлив, а где не хватает способностей – восполняет усидчивостью. Но при этом он человек предельно непубличный и едва ли не целиком состоящий из комплексов.
О семье Снейпов мы знаем очень мало, но кое-что знаем. Во-первых, она смешанная: жена – волшебница, муж – магл. Во-вторых, сын настолько ненавидит отца-магла, что даже умудряется попасть в «чистокровный» Слизерин. Интересно, кстати, а однокашники знали о его «полукровии»? Ведь если Блэк в Гриффиндоре – явление неординарное, но, скорее, приятное (теперь и представители этой знаменитой фамилии есть в нашей коллекции!), то полукровка в Слизерине… Не завидую!
Трудно сказать, как относился Северус к матери. С одной стороны он взял её фамилию для своего «псевдонима». Но с другой стороны это может быть уважением скорее к её роду, чем к ней самой. Очень похоже, что Эйлин Принц, как позже Андромеда Блэк – позор семьи, только вот взгляды наследников на поступок матери разные.
Повторюсь: в книгах ДТ слишком мало материала для точного анализа отношений в семье Снейпов. Может быть, маленький Севви просто ревновал мать к отцу, которому влюблённая женщина отдавала все свои душевные силы, слишком мало оставляя на долю сына? Или, наоборот, она раскаялась в собственном порыве (повлёкшем, помимо прочего,
+разрыв с семьёй) и возненавидела «ошибку молодости» - а заодно и плод этой ошибки. Или… вариантов масса, но факт остаётся фактом: к одиннадцати годам Снейп-младший явно недобрал любви и семейного счастья. А если ещё и «любимые» однофакультетники добавили… как тут не стать мрачным и нелюдимым? Добавьте сюда далеко не самую выигрышную внешность и положение получится почти катастрофическое.
Итак, Северус Снейп, по крайней мере, в начале учёбы явно одинок – он далеко не из тех, кто способен предлагать другим свою дружбу. Но и ему вряд ли кто предложил – даже если в Слизерине и не знали о его «позоре» (в лице отца-магла), мрачный, замкнутый, некрасивый мальчик вряд ли располагал к общению, а дружить «из сочувствия» в Слизерине не принято. Зато это принято в Гриффиндоре, в частности у «звёздной пары» Поттер-Блэк. То, что мальчик с «вражьего» факультета их бы не остановило – ведь «свои» парня явно отвергают. Правда, в пресловутой седьмой книге ДТ вводит сцену (довольно надуманную на мой взгляд) драки Джеймса с Северусом ещё в поезде. Даже если и так – ну и что? Для Джимми добрая драка – не повод даже для знакомства, не то, что для вражды. Не удивлюсь, если и с лучшим другом Сириусом (вот имечко! Нет, красивое, конечно… только не сокращается) он начал с взаимной демонстрации боевых искусств системы «двор-ки-до-и-после». Так что остаюсь при своём мнении: Снейпу, как и Люпину, была предложена дружба. Вот только Снейп – не Люпин. Он просто не в курсе, что на свете существуют такие вещи, как бескорыстное дружелюбие и искреннее сочувствие. Второе он мог принять в лучшем случае за жалость, а в худшем – за издевательство, а первое (особенно демонстрируемое «врагами»-гриффиндорцами) – не иначе как за коварный умысел. Жалости он (болезненно-гордый) не потерпит, а уж остальное… Короче, предложение дружбы было отвергнуто и, скорее всего, в достаточно грубой форме.
Если бы дело касалось только Блэка, он бы посмотрел этак сверху вниз (вне зависимости от реального соотношения роста) с фамильным аристократическим пренебрежением и обронил что-то вроде: «Была бы честь…/предложена/». Но Джеймс… Он, как мы помним, брони не нарастил. И отказ воспринимает…ну, сначала с недоумением, наверное. Даже пытается объясниться. Но, как мы тоже помним, чем-чем, а тактом и умением разбираться в нюансах чужого поведения Джеймс Поттер отродясь не отличался. Так же как и Снейп – умением менять мнение и желанием кого-то понимать. Так что «выяснение отношений» хорошо если просто дракой кончилось.
Результат: Снейп уверен, что «эти гриффиндорские задавалы» пытались его то ли оскорбить, то ли подстроить какую-то пакость. Поттер обижен до слёз – ему впервые в жизни плюнули в душу. Блэк оскорблён не столько за себя (не больно-то и хотелось!), сколько за друга – ведь он-то знает, что Джеймс хотел как лучше. Люпин (как наиболее чуткий) возможно и почувствовал подоплёку произошедшего, но принять подобное поведение не может, да и за друзей обидно… В общем, обижены все, а 11 лет – это не тот возраст, когда обиды принято прощать.
Всё могло бы быть и не так фатально, но появилось ещё одно привходящее обстоятельство. Очень скоро для Джеймса Поттера только две вещи стали истинно Непростительными (куда там «Круциатусу»!): это если кто-то плохо относился к некой Лили Эванс и если она к кому-то относилась хорошо. В случае Снейпа (о, ужас!) имели место обе: добрая девочка жалела и защищала его, а он не стеснялся в выражениях насчёт «грязнокровок» - что было, несомненно, для Лили оскорбительно, даже если до определённого момента лично к ней и не применялось. А значит, прощения ему не было и быть не могло!
Вернусь на минуточку (предпоследний раз) к пресловутой седьмой книге. Я готова даже согласиться, что Лили с детства была большой и светлой любовью Снейпа. Но вот во что ни за что не поверю – это в то, что Джеймс хотя бы подозревал об этом. Во-первых, Снейп в его представлении (и не только в его) крайне далёк от образа «прекрасного принца», достойного хотя бы одного взгляда юной прелестницы. А во-вторых, с соперником он вёл бы себя совсем иначе. Например, в пресловутой «сцене у озера». Если принять, что Джеймс воспринимает Северуса как конкурента в любви, то он (Джеймс) выглядит в этой сцене не юным идиотом (каковым, несомненно, являлся, как и большинство парней в его возрасте), а законченным негодяем. А вот оснований считать Джеймса негодяем нет никаких, так что выводы делайте сами, а я свои уже сделала.
Впрочем, как бы не относились к Северусу Мародёры, он сам отнюдь не был невинной жертвой, каковой ему, похоже, хочется себя представлять. Во-первых, он отнюдь не меньше Джеймса или Сириуса способен был запустить во врага чем-нибудь этаким («…на первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников…» - Сириус, четвёртая книга). И, скорее всего, ничуть не реже пользовался этой возможностью. Разве что реакция у него похуже. А во-вторых, его ненависть к ним куда как острее, чем их собственная. И основным объектом (как мне представляется) был не столько Джеймс, сколько Сириус. Что Джеймс? Ну, выпендривается… Ну, популярен в школе… Досадно, конечно, и завидно, но не более. Как соперника (если принять версию ДТ о любви Снейпа к Лили) он Джеймса до определённого момента не воспринимает – девочка его явно отфутболивает, да и сам Снейп не понимает, что в нём можно найти хорошего (заметим, что в этом они с Джимми полностью взаимны). Но вот Сириус! Этот мальчишка имел всё, чего Снейп так страстно и безнадёжно желал: знатную, влиятельную, чистокровную семью (богатую, кстати) – и посмел предать всё это. А будучи отлучённым - имеет наглость не страдать, не чувствовать себя изгоем, а смотреть на всех свысока и наслаждаться жизнью. Этого Снейп не мог ни понять, ни, тем более, простить.
Так что вражда вполне обоюдна. Но существует один нюанс, совершенно не уловленный Гарри в воспоминаниях Снейпа (он, кстати, вообще многого не уловил в этой сцене. Но об этом позже). Дело в том, что для Мародёров это противостояние действительно в значительной степени развлечение. И вовсе не потому, что их больше. Да и неизвестно, больше ли. Это в «Сцене у озера» Снейп оказывается один, а вообще-то «…был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали Пожирателями смерти…» (Сириус, четвёртая книга). А в упомянутой сцене, если внимательно присмотреться (приходится, т.к. другого материала для анализа очень мало), мы увидим, что из четвёрки в ней активно участвуют только двое, да и то по очереди, ни разу не нападая одновременно. Нет, дело не в соотношении сил. Просто они пока что в принципе не способны на настоящую непримиримую вражду. Со Снейпом же – это так, Игра. Вроде бесконечного квиддичного матча. А вот для Снейпа никакая это не игра, а самая настоящая война, где все средства хороши и примирения быть не может.

Явление четвёртое: экзамен по ЗОТИ.

А вот теперь попробуем «поэпизодно» разобраться в уже неоднократно упомянутой сцене, подсмотренной Гарри в «Омуте памяти».
Для начала: я никак не могу понять, откуда в памяти Снейпа эпизоды, которые он никак не мог помнить, даже подсознательно. Например, шуточка Люпина про признаки оборотня – она ведь явно не предназначена для посторонних (и особенно столь недоброжелательных) ушей! Ладно, предположим, что магический «Омут» реконструирует не только то, что видел и слышал «владелец» памяти, но и всё окружающее.
Начнём с экзамена.
Поттер и Блэк быстро справляются с заданием. Ничего удивительного: предмет из числа любимых, память хорошая, да и вообще они всё привыкли делать быстро и решительно. Проверять написанное? Вот ещё! Во-первых, они в себе уверены, во-вторых, не так уж обеспокоены оценкой: низкую не поставят, а максимум…да Мерлин с ним, не будет и не надо! Впрочем, Джеймс всё же наскоро просматривает написанное – на предмет случайных «ляпов». Люпин тоже легко справился с заданием, но не упускает случая себя проверить: он более тщателен и, кроме того, считает себя обязанным учится «на полную» раз уж Директор на свой страх и риск взял его в Школу. Снейп низко склоняется над листом: вряд ли у него плохое зрение (очков он и много лет спустя не носит), скорее это неистребимая привычка закрыться, спрятать даже то, на что никто, собственно, не посягает. Ну а Хвост – он и есть Хвост, что взять с вечного троечника?
Выйдя из класса, ребята ведут себя аналогично. Поттер-Блэк тут же «отключаются» от учёбы – экзамен позади, от них уже ничего не зависит, так что прошедшее испытание – не более, чем повод похохмить, а следующее – далеко-о-о-о. Не то, чтобы мальчики были так уж непредусмотрительны – просто они уверены в себе, да и в Судьбе тоже. До сих пор она была к ним исключительно благосклонна, вот и вопросы на ЗОТИ подкинула «лучше не надо». Люпин тоже не склонен возвращаться к прошедшему, но не прочь лишний раз повторить следующий предмет – он ведь обязан сдать хорошо. Питер знает, что сдал плохо, но, в общем, не слишком переживает: на «Превосходно» он отродясь не рассчитывал, а ниже земли не упадёшь, так что он тоже быстро выбрасывает всё это их головы. Вечно неуверенный в себе Снейп вроде бы и знает, что написал всё правильно, но никак не может прекратить проверять и перепроверять, хотя особого смысла в этом уже нет – исправить всё равно не удастся.
Здесь стоит обратить внимание на диалог о «пяти признаках оборотня». И, раз уж к слову пришлось, вообще обсудить эту тему.

Вставка: Главная Проделка Мародёров.

Вернёмся на несколько лет назад. Когда мальчики узнали тайну Люпина? Скорее всего, уже на первом курсе. Скорее всего, они сначала попытались выяснить: нельзя ли это вылечить? Нет, им самим это не нужно – ведь так круто дружить с настоящим оборотнем! Но Рема жаль, он-то, бедняга, страдает. Значит вперёд, в библиотеку! Вряд ли они так вот сходу приняли тот факт, что это не лечится. Родители Рема всё уже перепробовали? Что, правда ВСЁ? Правда, не лечится? Жа-а-а-аль… Ну ладно, придумаем что-нибудь другое!
Возможно, талантливые мальчики и придумали бы что-то вроде Волчелычного (или как оно там называется) зелья, только вот их мозги работали совсем в другом направлении. Они стремились не окружающих от оборотня обезопасить («Кто опасен? Рем? Да он мухи не обидит!»), а другу жизнь облегчить. Ну и придумали выход, надо сказать, неординарный. Хотя в логике им не откажешь: а) друг не такой, как все в) сделать его таким – невозможно с) он одинок и страдает. Вывод: самим сделаться такими, как он.
Вполне возможно, что первая идея была проста: «А давай ты нас укусишь и мы тоже станем оборотнями!». Мысль, конечно, дурацкая (что Ремус им популярно и растолковывает), но, что называется, в нужном направлении. Так что логическое продолжение: если не оборотни, то анимаги. Что? Тоже опасно? Брось, Рем, не будь занудой! Бладжеров бояться – в квиддич не играть! И вообще. Ещё неизвестно, что получится.
Получилось. И к пятому курсу полнолуния для Люпина из самых ненавистных дней стали «самыми замечательными». Вот только совесть тихонько нудит в ухо: ты подвергаешь опасности людей, разгуливая рядом… твои друзья рисковали жизнью, если бы превращение не удалось…они крупно влипнут, стоит кому-то узнать о ваших проделках… Кстати, влипли бы они и впрямь крупно – тут не только исключением из Школы пахло (вспомните, в 5-й книге незарегистрированный анимаг Рита Скиттер готова почти на всё, лишь бы избежать разоблачения). Вот только из всей компании это беспокоит, похоже, одного Люпина. Зато его – беспокоит. Возвращаясь к «Сцене в Омуте» заметим, что Ремус охотно поддерживает шуточку о «признаках оборотня» («…признак третий – его зовут Ремус Люпин…»), но стоит Джеймсу упомянуть об их коллективном участии («…раз в месяц гуляешь с оборотнем всю ночь напролёт…»), как он не просто попросил – взмолился: «Говори тише!».
Исходя из этого наполняется смыслом одна вроде бы проходная реплика. «Скучно, - сказал Сириус, - Когда, наконец, будет полнолуние?». Гарри «услышал» только одно: его папа напал на Снейпа потому лишь, что друг пожаловался на скуку. Но если подумать: почему это Сириусу вдруг скучно? Ладно, учебник читать он не хочет («…я всю эту чепуху наизусть знаю…»), но есть ведь и беллетристика, есть друзья и приятели в большом количестве, есть незаурядная фантазия… есть девушки, наконец! Парню 16 лет, он красив, элегантен и весьма популярен – наверняка девчонки вокруг крутятся, особенно если учесть, что потенциальный соперник (Джеймс) практически самоустранился, усердно демонстрируя «одну, но пламенную страсть» к Лили Эванс. А уж если Сириусу так приспичило погулять в облике Пса – ну так он-то к лунному циклу никак не привязан! Так что вслух мечтая о полнолунии он, собственно, имеет в виду следующее: «Рем, ты обратил внимание, эти прогулки важны для нас, во всяком случае я по ним скучаю, это мы так развлекаемся, а не тебя, комплексанта чёртова, ублажаем!». И готова поспорить, что подобные реплики друзья бросали при каждом удобном случае – чрезмерная (на их взгляд) озабоченность и благодарность Люпина их явно тяготила и они старались, как могли, «перевести стрелки».
Раз уж мы заговорили об оборотнях, стоит рассмотреть ещё одну сцену – назовём её «Визжащая хижина-1». Я имею в виду тот случай, когда юный Снейп якобы едва не угодил в зубы к Люпину-оборотню. Разберём его по пунктам:
1. Действительно ли Снейп случайно увидел, как Люпина вели в хижину? Вряд ли. Как бы Ремус не шифровался – за несколько лет его вполне регулярные отлучки должны были заинтересовать окружающих. Во всяком случае того, кто спит и видит как бы «уесть» Мародёров. И, скорее всего, шпионит за ними.
2. Действительно ли Снейп не знал, куда лезет? В чём-в чём, а в глупости его ещё никто не обвинял. Сложить два и два он вполне способен. Да и осторожностью бог не обделил. Так что уж если такой человек направляется в весьма неординарное место, да ещё используя при этом информацию, полученную от «врага №1/б» - он должен хотя бы приблизительно представлять, что именно его там может ожидать. Или кто.
3. Существовала ли реальная опасность для Снейпа? Вопрос спорный. Во-первых, он хотя бы приблизительно знал, что его ждёт (но, похоже, здорово переоценил свои силы). Во-вторых, дверь в комнату была открыта (ведь Снейп увидел-таки оборотня), т.е. он имел полную возможность слинять раньше, чем окажется с противником «нос к носу». В-третьих, сам Сириус, скорее всего, присутствовал в комнате (естественно, в облике Пса) и предполагал «в случае чего» немедленно вмешаться. Неизвестно, правда, не переоценивал ли он свою способность контролировать оборотня. И уж точно недооценивал его (оборотня) опасность. Нет, умом-то он всё понимал, но осознать, что душевный друг Рем, самый мягкий и совестливый из четвёрки с которым они каждое полнолуние так весело играют «в зоопарк» действительно может убить человека… Да и сам Люпин явно основательно расслабился за время их анимагических развлечений, не то бы ни за что не согласился на авантюру.
4. Зачем Сириус всё это придумал? Вряд ли он при всей своей безалаберности мог рискнуть – ладно жизнью врага, но тайной друга! – просто ради сомнительной шуточки. Скорее всего он понял, что тайна эта Снейпу практически уже известна и придумал способ обеспечить его молчание. А сделать это можно было только одним способом: заставить Северуса настолько «бледно выглядеть», чтобы его тошнило от одного слова «оборотень», а уж болтать на эту тему не возникло бы желания даже во сне.
5. Чем всё кончилось? Похоже, рассказывая детям эту историю Люпин решил пощадить остатки авторитета преподавателя Зелий и слегка подкорректировал финал. Ибо он утверждает, что это Дамблдор попросил Снейпа молчать. А по-моему Директор этой истории так и не узнал. Если бы узнал – все огребли бы по-полной, не исключая и Снейпа - чтобы не совался куда не надо. А уж Люпин, обманувший директорское доверие – в первую голову. И даже решив (из каких-то высших соображений) спустить дело на тормозах он уж точно не позволил бы мародёристой троице оставаться незарегистрированными анимагами. Хотя бы потому, что это уголовно наказуемое деяние. И с другой стороны: с чего бы это Снейпу выполнять просьбу о молчании? Чисто из уважения? Ой, вряд ли! Думать так – значит переносить «взрослые» отношения Снейпа и АД на гораздо более раннее время. Причём безо всяких на то оснований. А никаких мер давления на Снейпа у АД на данный момент нет. Самому Северусу особые санкции не грозят (ну, сунулся в воду не зная броду – большое дело!), а вот его «лучшим врагам» - ещё какие. Да и Директору, кстати, тоже.
Нет, всё было не так. Скорее всего, увидев оборотня Снейп (вспомним, 16- или 17-летний юноша, не более того) повёл себя не слишком, мягко говоря, героически. Возможно, Джеймсу пришлось и вправду вытаскивать его из Хижины. Причём в человеческом облике, т.к. «оленья» форма для этого абсолютно не годится. То есть да, рискуя жизнью. Ещё один момент, которого Снейп ему простить не сможет. Ибо рискуя собой спасать врага есть верный способ сделать его либо преданным другом, либо совсем уж непримиримым врагом. Такое не прощается!
Но как бы там ни было, Снейп самолюбив до болезненности. Так что Мародёры добиваются чего хотели: «Ляпнешь хоть слово о Люпине – в Школе узнают подробности вашей встречи. С комментариями». На какие комментарии способны острые на язык Поттер и Блэк ему объяснять не надо. Но и они после этой истории должны бы поутихнуть: во-первых всё же поняли, что перегнули палку и испытывают некое чувство вины, а во-вторых опасно доводить до ручки человека, знающего твою тайну – может и плюнуть на последствия. Впрочем, могли утешиться извечным: «Так ему и надо!» и продолжить в прежнем духе. Тем более, что сам Снейп – далеко не бессловесная жертва, а у него-то для прекращения вражды никакого стимула нет, скорее наоборот. Так что «перемирие» вполне могло ограничиться темой «оборотни и охота на них», а в остальном всё шло как раньше.

Явление пятое: у озера. И снова Снейп.

Вернёмся в Омут памяти. Мы остановились на беседе об оборотнях. Дальше вся компания обосновывается под деревом неподалёку от стайки девушек (или девочек, если угодно. 15-16 лет, можно и так и так). Джеймс начинает играть со снитчем. Чистый выпендрёж, конечно, но и, согласитесь, неплохая тренировка. Гарри, наблюдая это действо, не может понять, почему отец не остановит неумеренные восторги Питегрю. А вот Сириус отлично понимает: громкие возгласы Хвоста нужны Джеймсу для публичности. И его реплика: «Перестань…» означает, собственно (вне зависимости от того, что реально сказано): «Кончай выпендрёж, все, кто надо уже заметили». Так что Джеймс (в данном конкретном случае) слушается не столько из любви к другу, сколько из доверия к его мнению.
А дальше появляется Снейп.
За прошедшие с начала учёбы пять лет между ним и Мародёрами много чего было. На личную и межфакультетскую вражду наложилась вражда политическая. Ведь во «взрослом» мире идёт война и дети постепенно встают на ту или иную сторону. В некоторых «фанфиках» предполагается, что Мародёры своими приставаниями чуть ли не толкнули Снейпа на сторону Тьмы. Ой, вряд ли! Он с самого начала – «борец за чистокровность», которому собственное «сомнительное» происхождение только добавляет рвения. Так что не случись под рукой Мародёров – нашёл бы других «маглофилов» для цапанья. Может быть, несколько побезопаснее. А может быть и нет. Он, как показала та же история с оборотнем, склонен скорее переоценивать свои силы. И далеко не трус.
Но Мародёры под рукой случились. И если они Снейпа не любят, то он их ненавидит – со всеми вытекающими. Его бесит весь их вид и поведение в любой произвольно взятый момент времени. Вот, например, Сириус стоит «…с надменным и скучающим видом, что очень ему шло…». Изображает, подлец, истинного аристократа! Это он-то, позор семьи, якшающийся с кем попало! Предатель чистоты крови! Джеймс – ну, об этом выпендрёжнике и говорить противно, звезда квиддича, метлу ему в задницу! И даже Люпин, который всего лишь «…вынул книгу и углубился в чтение…» - этот жалкий оборотень, которому самое место в Запретном лесу, хочет быть отличником! Ну ладно, оборотень – тема запретная, Питегрю не стоит даже ненависти, но эти двое!
Посмотрим теперь, как разворачиваются события.
Натешив свои комплексы, т.е. в восьмой раз убедившись, что всё написал правильно, Снейп наконец-то прячет черновики в сумку и куда-то направляется. При этом Джеймс и Сириус встают. Т.е. даже если он их раньше не видел, то теперь имеет полную возможность изменить направление и избежать конфликта. Ну не побегут же они за ним! Это выглядело бы крайне глупо. Однако Снейп не сворачивает, впрочем очень похоже, что от него этого никто и не ждал.
- Как дела, Нюниус? – громко спросил Джеймс.
Вопрос, заданный в такой форме, предполагает любой ответ – от вежливого: «Спасибо, отлично», до грубого: «А тебе что за дело?», включая ехидное: «Тебя что, старостой наконец назначили, что чужими делами интересуешься?». Однако Снейп игнорирует все эти возможности, а сразу выхватывает палочку. Гарри, привыкший к роли преследуемого, видит в этом едва ли не жест отчаяния, но мы вправе посмотреть более объективно и увидеть скорее готовность воспользоваться поводом (вспомним сцену в третьей книге: «…Дай мне только повод!»). Здесь повод дают. А вот воспользоваться им – нет. Квиддичист-чемпион явно обладает более быстрой реакцией и Снейп оказывается без палочки. Подобрать её мешает новое заклятие – уже от Сириуса. Заметим: друзей двое (что, конечно, нехорошо – двое на одного), но нападают они строго по одному и ни разу одновременно. Собственно, участие Блэка ограничивается парой заклинаний да парой насмешек. Вряд ли Джеймс не мог сам обездвижить противника, скорее просто дал другу поучаствовать в забаве.
Затем следуют шуточки (надо признать, не самые изысканные – аккурат в рамках пола и возраста), на которые Снейп отвечает только беспомощным: «Вы у меня дождётесь!», а так же «…потоком ругани и проклятий». Похоже, ехидничать и иронизировать он научится значительно позже, а сейчас не способен на адекватный ответ даже на столь непритязательном уровне юмора. Заметим в скобках, что его: «Дождётесь!» могло и не быть «беспомощным», а означать вполне реальную угрозу. Мерлин его знает, когда и насколько близко он сошёлся с ПС? А пока «дуэль» продолжается:
«…-Ну и грязный же у тебя язык, - презрительно сказал Джеймс, - Экскуро! … Изо рта у Снейпа тут же полезла розовая мыльная пена…»
А вот это ответ на «поток ругани» вполне адекватный и не без юмора. Впрочем, продолжить в том же духе им не дали. Появляется Лили Эванс. Стоит обратить внимание, что никто другой из собравшихся вокруг не вмешивался, хотя «…некоторые смотрели на происходящее с неодобрением». Похоже, ничего необычного или опасного с точки зрения других учеников не предполагалось. Зато Лили вмешивается и весьма экспрессивно. Джеймс тут же забывает о противнике, причём настолько, что пропускает атаку. Нельзя не заметить, как он вообще меняется в присутствии Лили. Не только «тембр голоса» - и «тембр» юмора становится более взрослым. Во всяком случае на вопрос: «Что он вам сделал?» - вопрос скорее эмоциональный, чем разумный он отвечает со вполне взрослой иронией (по сути ответ сводится к тривиальному: «А то ты сама не знаешь!», но изложено куда как вежливее). А дальше и ирония исчезает, Джеймс предельно серьёзен, он буквально умоляет: Лили, мне нужна только ты, до остальных мне дела нет, я буду таким, как ты хочешь, только будь со мной! Он, заметьте, готов не просто не приставать к Снейпу: «…никогда в жизни не направлю на него свою волшебную палочку». Т.е. «не стану не только нападать, но и защищаться». В свете произошедшего две реплики спустя – обещание более чем неосторожное. Лили, впрочем, не в том настроении, чтобы понимать даже столь явственный «второй слой». Ей, похоже, и на первый-то глубоко плевать. Настолько, что возникает вопрос: а кого от кого она собственно спасает?

Странности личной жизни. Те же и Лили.

Лили и Снейп. ДТ (в седьмой книге) сделала их друзьями детства. К тому же Северус не просто дружит с юной соседкой (маглорождённой! Это он-то!), а отчаянно влюблён в неё. Всё возможно. Любовь, как известно, зла. Но не могу не повториться: Джеймс об этом не подозревал и тем более не предполагал (даже в страшных снах) возможности романтических чувств Лили к Снейпу. Ну не ведут себя так с соперником, тем более на глазах предмета страсти! К примеру фраза «…оставлю, если ты согласишься погулять со мной…» в таком формате звучала бы как грубый (и публичный!) шантаж, достойный дворовой шпаны. А если считать Джеймса способным на подобное (к чему нет никаких оснований), то просто невозможным становится беспомощное: «Какая муха её укусила?». В этом случае он бы прекрасно знал – какая.
Итак, примем как данность следующий расклад: Снейп любит Лили Эванс тайно (во всяком случае от посторонних), Поттер делает то же самое вполне открыто и столь же открыто пытается добиться взаимности. Со свойственной ему прямотой и, стоит добавить, со столь же свойственным ему же отсутствием такта и умения чувствовать нюансы. Но таков уж Джеймс – прост, надёжен и прозрачен, как гранёный стакан за 7 копеек. Своих комплексов не имеет (если не считать стремления к публичности), а чужих в упор не видит. Ну не психолог, увы!
А что же Лили?
К Снейпу она испытывает чисто дружеские чувства, несколько замешанные на жалости. Впрочем, сам Северус (в нюансах человеческих отношений разбирающийся на этот момент ничуть не лучше Джеймса) делает, похоже, всё, чтобы уничтожить в её душе всякое доброе к себе отношение. Чего постепенно практически и добивается.
А вот как Лили относится к Джеймсу? Гарри, на основании увиденного, делает вывод, что «…она же его ненавидела!» Но Гарри и тонкости чужой психологии – две вещи несовместные, здесь он полностью сын своего отца. Посмотрим, что было на самом деле.
Для начала вопрос Лили: «Что он вам сделал?» Вопрос довольно нелепый – вряд ли во всём Хогварце нашёлся бы человек, не посвящённый в подробности отношений Снейп-Поттер («…он никогда не упускал возможности пальнуть в Джеймса каким-нибудь заклятьем…» - Люпин).
Затем: Лили (вот странность) даже не пытается физически помочь Северусу (своему давнему другу, между почем) – например, сняв с него наложенные Джеймсом заклятия. Она его словно вовсе не замечает, используя только как повод для нападок на Джеймса. На какое-то время о нём, кажется, вообще все забывают – включая большую часть зрителей. Чем он и пользуется, чтобы вернуть себе палочку и напасть. Используя для этого весьма опасное заклинание – похоже, несколько недоработанный вариант пресловутой «Сектумсемпры» (ничего, на шестом курсе доработает): «…на щеке Джеймса появился глубокий порез. Кровь хлынула ему на мантию…». (Заметим в скобочках, что согласно описанию до самого конца сцены никто, включая лучших друзей, не пытается заживить ему рану или хотя бы остановить кровь. Как-то странно это… Возможно, конечно, что тот же Сириус сделал это пока всеобщее внимание было занято перепалкой Джеймса с Лили). На нападение Джеймс реагирует мгновенно: «…Снейп повис в воздухе вверх тормашками». Блокировать он по обыкновению не успел, хотя должен бы быть готов к ответному удару. То ли реакция ни к чёрту, то ли слишком увлёкся нападением… Теперь большинство зрителей на стороне Джеймса («…многие в маленькой толпе разразились ликующими криками…»), даже Лили готова улыбнуться, но сдерживается и требует: «Отпусти его!». Джеймс тут же снимает заклятие, Снейп едва вскочив пытается атаковать снова, но теперь уже Сириус наготове и обездвиживает его «Петрификусом».
И опять Лили не пытается помочь приятелю (в чём, кстати, никто не стал бы ей мешать), зато готова напасть на Мародёров. И снова Джеймс уступает практически сразу. Вот только освобождённый Снейп пользуется этим – не для того, правда, чтобы опять напасть (Сириус теперь начеку и Снейп это наверняка учитывает), но для того, чтобы оскорбить спасительницу. На что Лили реагирует на удивление хладнокровно (хотя и с убийственной иронией), зато тут же начинает орать на Джеймса, потребовавшего у Снейпа извинений в её адрес. Причём в таких выражениях… А высказав всё – едва ли не убегает.
Нет, наивный Гарри (как и его столь же наивный отец) может, конечно, считать такое поведение проявлением ненависти, но лично мне тут же вспоминается диалог Маркиза и Графа из «Собаки на сене»:
«…- Хлестала? Собственною ручкой?
- Чтоб это было нахлобучкой?
Хозяйским гневом? Никогда!
Когда такая, как она
(Ведь надо знать мою кузину),
Себя не помня, бьёт мужчину –
Картина, думаю, ясна!»
В данном случае картина, похоже, ясна всем, кроме Джеймса: от Снейпа, в отчаянии выкрикивающего самое страшное оскорбление, какое только пришло в голову («…к Птибурдюкову ты от меня уходишь, волчица старая, и мерзкая притом…» - «Золотой телёнок») и до Сириуса, которого ситуация откровенно забавляет. Нет, ну смог бы он так беспечно насмешничать видя крушение надежд лучшего друга?
В общем-то задачка и вправду несложная. Чего стоит одно: «…только потому, что ты от природы… Непонятно, как твоя метла ещё поднимает в воздух твою чугунную башку! Меня от тебя тошнит!». Строго говоря, Джеймсу «от природы» и вправду многое дано. И у обличительницы нет особых оснований обрывать фразу. Кроме одного: она боится случайно сменить тональность и от обличений плавно перейти к восхвалениям. Поэтому фраза оборвана, тирада срочно закругляется («Когда ты, гад такой, своей чугунной башкой хоть что-то поймёшь!») и следует торопливое (чтобы не сказать «паническое») отступление.
Вообще, весь этот разговор Лили и Джеймса (как, думается, и многие другие) - это типичная беседа глухого со слепым. Каждый (по-своему) пытается докричаться до другого, а сам в упор его не слышит. Хотя в общем-то и слышать нечего: «Будь моей и я стану таким, как ты хочешь» - «Стань таким, как я хочу и я буду твоей». Джеймс говорит это почти прямым текстом и вполне сознательно. Вот только Лили его понять даже не пытается. Если его «клинит» в её присутствии, то её в его – втройне. Потому что он не такой, совсем, совсем не такой, как должен быть, а я его всё равно люблю, га-а-а-ада! Нет, ну как он смеет так мне нравиться, если он такой… такой… ну не такой, в общем! И что он опять не поделил с Северусом, доиграется же, вон и так весь в крови, подлец, как он смеет, вот сейчас как врежу, чтобы не нарывался… Вот так, примерно. Понадобится ещё целый год, чтобы эти двое (возможно, не без помощи друзей) услышали наконец друг друга. Совет им да любовь!



Сцена у озера. Заключение.

В заключение – ещё несколько нюансов, на которые Гарри не обратил внимания потому, что вообще плохо разобрался в происходящем, а утешающие его Люпин и Сириус – потому, что напрочь не помнят подробностей этой в общем-то рядовой для них сценки.
К примеру: Джеймс (и Сириус, страхующий друга, пока тот отвлекается на личную жизнь) не применили ни одного опасного заклятия, тогда как их противник атакует самым, видимо, травмирующим из того, что смог вспомнить и решился применить публично. Причём это не мгновенная «автоматическая» реакция, а вполне обдуманный акт. «…глубокий порез… кровь хлынула на мантию…» Причём порез на лице – интересно, случайно так попал или стремился (возможно, не совсем осознанно) изуродовать соперника? Джеймс реагирует как раз мгновенно, но не чем-то аналогичным, а вполне невинным «Левикорпусом». В шестой книге Люпин упоминает, что это заклинание было тогда «модным» и «нельзя было трёх шагов пройти по коридору, чтобы не быть подвешенным вверх ногами». Сам Джеймс наверняка не раз оказывался в таком положении и для него это повод досадовать исключительно на себя («Здорово ты меня подловил! Нет, ну когда я наконец научусь блокировать это чёртово заклинание?!»). А то, что Северус носит подштанники (мог бы и брюки носить!), да ещё ленится их стирать – это, извините, его личная трагедия.
В этот момент Джеймс вовсе не стремится унизить противника. Скорее всего, он просто автоматически отреагировал на нападение первым, что пришло – не в голову даже, а на язык. Другое дело – после ухода Лили. Здесь уже предполагается сознательная экзекуция. Снейп оскорбил даму и должен за это поплатится, даже если сама дама отказалась от защиты. В общем-то и правда – должен, хотя форма наказания, пожалуй, оставляет желать лучшего.
Кстати, именно форму имеют в виду Сириус и Люпин когда соглашаются с Гарри, что «…это выглядело по-идиотски». Они вначале, пожалуй, даже не понимают, что же до такой степени расстроило мальчика в подсмотренной сцене. Гарри не знает истории отношений Снейпа и Мародёров и в самой сцене видит только самый внешний слой, но они-то знают всё и воспринимают соответственно: «Мерлин, какими придурками мы были! И это мы считали юмором?! Позор на наши седины! Да-а-а… всё же весёлое было времечко, несмотря ни на что… Нет, ну глупо, конечно… Неизящно как-то… А ещё гордились собой, идиоты!» Только к концу разговора они начинают понимать, что Гарри не устраивала суть, а не форма и стараются – насколько это возможно в двух словах – разъяснить ситуацию. Не очень удачно, кстати. Но времени у них в обрез, а объяснять то, что тебе самому представляется очевидным, вообще задачка не из лёгких.